Когда она сказала — уйди, то это было больней,
Чем все кривые мои пути, чем сотни палок-камней,
Чем под Мессиной проклятый дрот, под Кватро удар копья
И даже чем страшный этот поход,
Великий поход, бесславный поход,
В котором и сгину я,
Но сызмальства крестный науку мне полезную преподал:
Мол, на войне оно как на войне,
Но каждый сам себе на коне
И сам себе генерал.
«Когда послали тебя — ступай, там что-нибудь впереди,
Но только виду не подавай, насвистывая иди,
На нитке болтается — оторви, а то больнее рванет,
И даже от пенделя нелюбви возможно лететь вперёд».
Я все запомнил, я не туплю, я с грустью давно знаком,
Да вот треклятое «не люблю» засело в груди древком.
Когда послали тебя — ступай: насвистываешь, идёшь.
Иди, посланник, куда-то в рай,
Древко из раны не вынимай,
А то как дурак помрешь.
Ношу я белую грусть мою, как нищий свою нужду,
Однако ж вида не подаю, насвистывая иду:
Мол, все равно, была — не была,
Стащил пару яблочек со стола —
И баста, тому и быть,
В надежде выгрести, ojala,
На тихий голос: «Я соврала.
Ну как тебя не любить».