"Я стар, мне шесть десятков лет, Всю жизнь работал я на поле, Вот только давний свой обет Пока исполнить был не волен. Но, дав зарок, его держусь, Хоть я не важная персона, И от мечты не откажусь: Я в жисть не видел Каркассона! Ах, на холме высокий град И горы синие стеною! Но путь туда, как говорят, Не лье, не два - пять лье длиною. Пять лье туда, и пять назад -
Бросать работу нет резона, Ведь ждет меня мой виноград, И не видать мне Каркассона.
Там, говорят, коли не врут, Во всякий день, как в воскресенье, В одежде новой ходит люд, Все в белом, просто загляденье! И с башен замка по три в ряд, Высоких, словно в Вавилоне, Все сплошь епископы глядят - А я-то не был в Каркассоне! Мне объяснял не раз кюре, что любопытство - хуже смерти. Сказал он в церкви в сентябре, Что гордецов утащат черти. А мне б свободных пару дней, Покуда ночью не студёно - Умру спокойно я, ей-ей, Увидев башни Каркассона! Мой Бог, не будь ко мне суров, Коль утомил тебя мольбою. Равно детей и стариков С небес Ты видишь пред собою. Моя жена и сын Эньян Добрались летом до Нарбонна, Мой крестник ездил в Перпиньян - А я не видел Каркассона!" Так горько под Лиму вздыхал Седой старик, пеняя Богу. "Вставай, дружище, - я сказал, - Мы отправляемся в дорогу". Мы вышли в ночь, а на заре - (Надеюсь, в мире и прощенным) - На полдороге он помре, Так и не видев Каркассона!
