Я не боюсь. Вернее, я боюсь,
Но не настолько, чтобы отказаться
От этих вот платанов под дождём,
От запаха тревоги и дороги
И от надежды любящих меня,
Что человек идущий не преходит,
А всё идёт, покуда не придёт.
Я виноват уж тем, чем виноват
На свете чуть не всякий: страхом жизни
От страха смерти. А ещё — тобой:
Ты часть моей вины, поскольку любишь,
А значит, каждой раною своей
Я и тебе невольно кровь пускаю.
Но у меня однако ж есть секрет.
Ради него родился я на свет.
Да, я родился, чтобы рассказать
В стомиллионный раз все ту же правду,
Рассказанную лучше до меня,
Но по-иному, на других наречьях:
Про нашу очень маленькую жизнь,
В которой столько жизней проживаем,
Про текст ее, озвученный в контексте,
Растянутый на эры Шестоднев
Творенья наших жизней, в завершенье
Вплетенных идеально в полотно
Единой вечно юной красоты.
Поверь мне, я писатель, я-то знаю,
Как строится достойный быть сюжет.
Внутри все спутано, снаружи — нет.
И, выпрямляя по пути маршрут,
Плывёт кораблик в направленье дома,
Где так давно и нестерпимо ждут,
Где каждый вечер смотрит с волнолома
Во мглу воды, немножечко грустя,
Терпенье, веры старшее дитя.