Всем интересно, сколько и как меня били.
Некоторым — и сколько и как любили.
Что же, я расскажу на потеху людям.
Это не трудно, расскажем и позабудем.
Лучший способ смириться, ты ж моя птица,
Это сложить историю, проговориться.
Это порой важнее, чем проблеваться.
Только б не о себе — но куда ж деваться,
Как ты ни прячь осла за низкой стеною,
Уши будут торчать: вот так и со мною.
Что же, начнём, как обычно, в Бросселианде.
Кто это скачет? Не разглядеть, туман-де.
Кажется, рыцарь. Плачет, расставшись с нею.
Очень любили, и это даже больнее.
Будет он жить, не волнуйся, читатель милый.
Будешь ты сыт его слабостью, его силой.
Будет он жить своей памятью невозбранной.
Только вот так и поём: поём своей раной.
Всякий сюжет без раны не интересен.
Но хорошо, что она годится для песен.
Эти прорехи до гроба не заживают,
Но хорошо, что оттуда и розы бывают.
Кто на Мосту Меча изрежет всё тело?
Друже, держись, я рядом, чтоб не болело.
Не изнутри нельзя совладать с сюжетом.
Господи, Ты же всех лучше знаешь об этом.
Что там в Граале? Конечно, кровь там, в Граале.
Не притворяйтесь, что вы об этом не знали.
Не притворяясь, глотаешь — и больше не страшно.
Не притворяясь — она претворяется в брашно.