Стихи

Honfroy de Toron, Стихи

А вы думаете, это правда ли,
Что у всякого позабывшего
Иерусалим, сердце мира,
Иерусалим, гроб без трупа,
Иерусалим, колыбель и гроб наш —
Отсыхает немедля рука?
 
Я пока ещё помню, помню,
Но частицами и гадательно,
Как сквозь тусклое — сквозь стекло.
Коронацию помню гадательно,
И колени свои на Камне,
Который бился как сердце,
Возвещая, что я был прав.
 
Помню маленькие все крестики
На колоннах у храма храмов,
Каждый молча кричал о спасении,
Каждый выбила чья-то рука.
И возможно, десница, десница моя
Лишь поэтому всё при мне.
 
Я пишу ей буквы латинские,
Я пишу ей буквы арабские,
Я пишу ей в землях Кипра сладчайшего,
Где повсюду зелёное золото,
Не о нём и не о себе.
 
Что-то помню, глядя от берега,
Что-то страшное Ерусалимское,
Про утраты и рассеяния,
А про прочее я забыл.
 
Никогда не видать, не пробовать,
А попробовав не раскаяться,
Потому что не в том же каяться,
Что мы там и тогда родились,
Чтоб идти от гроба пустого
К нашим полным нами гробам,
Как от Господа и до Господа,
А потом ещё милю к себе.
 
Ты, десница, не подведи меня,
Несмотря на всё позабытое
И отнятое, и убитое, —
Мне тобой ещё много писать.
 
P.S. хотя в принципе я и шуицей могу,
Но не так уж удобно, увы.
3-я мировая, Стихи

Смерть да смерть кругом,
Жизнь меж ней бежит.
Где-то бывший дом,
Где-то снег лежит.
 
Тяжело грустить,
Если никому.
Я грущу тебе,
Ты грустишь ему.
 
Погрустил — и что ж,
Дальше побредешь.
Снег преходит в дождь,
Сам преходит дождь.
 
И пока мы ждём,
Что прейдет он сам,
Где-то по-над дождём
Бог грустит всем нам.
 
Поцелуй глаза
Меньшей из надежд —
Чтоб без медали да за
Город Будапешт.
 
Вот цветёт миндаль,
Тоже надеется.
Смерть — она долга,
Всё успеется.
Смертная печаль,
Живое деревце.
 
Очень грустно жить,
Если никуда.
Я живу тебе,
Ты мне живи всегда.
 
 
ерунда, Стихи

Рек священник еремиту:
 
— Я служил по алфавиту —
На Аггея, на Бориса,
На Василья с Василисой,
На Георгия из Лидды,
На Дидима и Давида,
И Елену чтил примерно,
Женевьеву славил верно,
И Захарию чин чином,
Иннокентия и Инну,
Клита славил с Лином вместе,
И Лаврентия — раз двести,
На Марию Магдалину
Я сорвал, служимши, спину,
На святого Николая
Я служил не просыхая,
И на Ольгу (строчкой ниже),
И на всех-святых Парижа,
На Петра со Павлом купно,
Честно, долго, неподкупно,
Полным чином, не простецким,
На латынском и на грецком,
Вдоль по бревиарию —
Вплоть до Януария!
Но ни разу испытать
Не сумел я благодать!
Молви, старец, в чем секрет?
 
— Эх, — вздохнул духовный дед.
В ваших святцах толку мало,
Ты молись, брат, как попало!
3-я мировая, Стихи

Как рукоположили Семён-Самуилыча
Во священники да обряда новейшего.
Как да дал обеты Семён Самуилович —
Дал обет богатства, обет внебрачия
И обет начальственнопослушания
Вопреки всем мыслимым и немыслимым.
Обещал он делать детишек убийцами,
Наставлять в убийствах и взрослых-проверенных,
И благословлять все орудия смертушки,
И впридачу дал четвертый обет, да торжественный:
Не пускать по мере сил и возможностей
Никаких паломников в Иерусалим во град,
Вдруг да эти сволочи там да останутся,
Где-то там попрячутся у гроба Господнего.
И пошли дела его строчка за строчкою,
Хорошо пошли, прямо в гору какую-то
(А ее название — бог с ним с названием.
Пусть к примеру Фудзи, соро-соро, улиточка).
 
Только как-то ночью прилёг Самуилович
Отдохнуть в постель от трудов своих праведных
И услышал голос, немного пугающий.
«Слышь ты, Самуилович? Эй, Самуилович.
Как левиафан сотворён ты, как ласточка.
Я тебя собрал во утробе у матери.
Что ж ты, Самуилович, мать твою, делаешь?»
 
Очень устрашился Семен Самуилович,
И переврнулся он на бок со спинушки,
И сказал себе: что, блин, не примерещится.
Надо было выпить поболе на рюмочку,
Так оно надежнее спится, спокойнее.
И не ешьте
На ночь
Сырых
Помидоров.
И заснул обратно.
А вы что подумали.
Стихи

Дорогой Господь,
Это снова я, Серафим.
У меня тут медведь.
Намекни, что мне делать с ним?
Чем его кормить?
Ненароком меня сожрёт.
Предложил вот хлеб —
Вроде нехотя, но берёт.
 
Да, я в курсе, что много
Иных у Тебя забот.
Где-то косит холера,
А где-то война идёт,
И хорошие люди
Гибнут из-за плохих —
Но медведь ведь тоже
Хороший, и из Твоих.
 
Я когда заселялся,
Медведя не полагал.
У меня для него
Только миска да сеновал.
Да и то эта миска
Раньше была моя.
Вот в семью бы его хорошую,
Но где та семья —
А где я.
 
Я ведь был мыслитель,
И дела неплохи,
А нынче зачем я здесь?
У него, мой Господи, блохи!
Скребётся весь.
Ты же сам пророчил
Елисею вот одному:
Мол, пошлю тебе мишку —
Детишек додам к нему.
Ну и где детишки?
Или прочий элитный корм?
Я люблю животных, но в книжке,
И в принципе мне не норм.
 
Изобрел тут Розарий.
(Я в курсе, что Доминик:
Но тот сам говорил —
Перепри на родной язык).
И медведю нравится
Слушать про Вашу Святую Мать:
Помогает спать.
Ладно, Господи милый,
Прости,
Разберусь и сам,
Нам пора гулять.
 
 
3-я мировая, Стихи

Говорит блудница Вавилонская:
Как же я, ребятушки, устала-то.
От кого устала? Да от вас от всех.
Вы ж меня, ребятушки, затрахали.
Думаете, просто ли блудницей быть?
Все вы до меня да прибегаете.
Плохо вам и тухло от себя самих,
Жены вас не любят и любовницы,
Слушать не желают и обслуживать,
Что ж вам остаётся? Да вот я одна.

Вавилон большой, для всех в нем место есть.
Для рабов, военных и надсмотрщиков,
Для туртанов, для жрецов Вааловых
И для вечной башни архитекторов.
Я ж одна на всех, ко мне и ходите.
Тело мое старое разорвано,
Сердце мое бедное надорвано,
Крипта моя древняя загажена,
Шпили мои острые порушены,
Два десятка раз да перестроены…
Кто только по мне да не топталися.
Я не выбирала, сами выбрали.
Кто таки меня да не насиловал —
Были парни с предопределением,
Были парни с некоей синергией,
Были парни с докетизмом всяческим,
Все они хотели утешения.
Я же, первородная Адамова,
Всем даю немного по профессии,
Только всё им мало, не насытятся.
Кто же получается порочная?
Я же получаюсь и порочная.

Но такая, Господи, усталая.
Вы меня, мой Господи, не трогайте.
То есть трогайте, но только бережно.
Вы меня, мой Господи, помилуйте.
Вы клиентов криминализируйте.

Стихи

— А Иешуа выйдет? — вопрошали жёны,
Собравши́сь поутру у немого гроба.
— Не положено, — солдат отвечал утомленно,
Расходитесь давайте, и без фокусов чтобы.
 
Победителю мира не положено миро,
Раз уж умер, так умер, чтоб невозвратно.
Разве мало Он настрадался от мира,
Чтоб его из шеола тащить обратно?
 
А незваный гость — он хуже Гагарина,
Разорвавшего плеву небесной сферы.
Всё уже переломано и разбазарено,
Что осталось от нашей некрепкой веры.
 
Если б Сам явился, сквозь стены и двери
Как сквозь воду пройдя, протащившись волоком —
Но пока мы снаружи, к этой крохотной вере
Пустота изнутри взывает как колокол.
 
Может, смысла и нет ни в любви, ни в мужестве,
И руно всё в патине в руках аргонавта…
Убегают женщины в тихом ужасе,
Что а вдруг это правда. А вдруг всё правда.
3-я мировая, Стихи

Тут и климат лучше, смотри сама,
Там у вас в это время считай зима,
Тут же всё в цвету и шумит прибой…
А она отвечает: хочу домой.
 
Переехать оттуда мечтал бы всяк —
Постсоветскую хтонь и хрущобный мрак
Променять на мир под иной луной —
Он же тихо и глупо: хочу домой.
 
Посмотрите на шпили — ведь как в кино.
Раньше только в кино, а теперь в окно.
А язык подтянет, кто не немой —
А они на родимом: хотим домой.
 
Ведь красиво? — Красиво. И свет, и цвет.
Ведь спасибо? — Спасибо. Еще бы нет.
Каждый в жизни — паломник с пустой сумой,
Впереди Сантьяго. — Хочу домой.
 
Изумрудный город и без прикрас
Всяко лучше, чем пыльный глухой Канзас,
Но дорогою долгою, непрямой,
Чтоб с Тотошкою вместе — домой, домой.
 
Что за странная фикция — дом, не дом:
Их как платье меняем, как воду пьём,
Но за что это вечное, Бог ты мой…
Защити их всех, кто — «домой, домой».
Стихи

Странных святых на свете много
Некоторых из них сожгли за ересь
Которая после оказалась нормальнее нормы
(Святой Ян Хус, молись за нас)
 
Некоторых из них сожгли из-за политики
Которая после оказалась единственно возможной
(Святая Жанна д’Арк, молись за нас)
 
Некоторых из них расканонизировали обратно
Несмотря на наличие чудес и культа
За то, что они оказались не человеками
Как будто это что-то плохое
(Святой Гинфорт, молись за нас)
 
Некоторых так и недоканонизировали
Оставив их имена болтаться
На полпути между небом и нами
Хотя им несомненно это только забавно
(Джироламо Савонарола, молись за нас)
 
Но даже в египетской коптской церкви
Нет дня поминовения
Первенцев египетских
Невинноубиенных
По приказу свыше.
Свыше или свыше — выбирайте сами регистр.
 
Эй, где вы там, парни,
В каком детсаду Эдемском
Играете в мячик с вифлеемскими друганами,
В кого вы там выросли, если там вырастают —
Молитесь за нас.
Стихи

А глядишь — и жизнь прошла,
Словно шарик из стекла
Укатился из руки
Под кровать.
Сколь ты шваброй ни елозь,
Укатился на авось,
Всем законам вопреки
Не достать.

Укатился на луну,
В чужедальнюю страну,
В измеренье номер пять
Под кровать.
Боже милый, сохрани
Где он там, да где бы ни,
Кто-то, верно, в свой черед
Подберет.