Кому нужны переводы На средневерхненемецкий, Когда средневерхних немцев Помимо нас уже нет, А мы и без перевода Поймем этот лепет детский, Поймем этот голос тёмный, Что мы только прах и свет,
И прах тяготеет к праху, А свет тяготеет к свету, А то, что зависло между, И есть бесценное в нас — Привязка к конкретной точке, Неповторимость сюжета, Наш способ надежды-веры, Любви золотой запас.
Жучок с самоцветной спинкой. Клочок ковра мохового. Ночная белая лошадь. Как день прозрачная ночь — Наш вклад в мозаику рая, Кусок руна золотого — Язык разговора с Богом, Священный Миттельхохдойч.
Смотреть от случая к случаю (Сегодня, завтра, вчера), Как кто-то кого-то мучает, Желая ему добра, — Не знаю, хуже ли, лучше ли, Чем видеть, кроме всего, Как кто-то кого-то мучает, Желая мучить его.
Сидишь в итоге зажмурившись И ждешь, что каждого выберут В любимые и свободные От страха, хвалы, молвы, Когда же все просто выдохнут, Куда-то наружу выбегут, Друг друга на волю выпустят, Когда же все просто вы…
Киник Ест финик И косточкою плюется. Неоплатоник Красит подоконник - С некрашеным ему неймется.
А эпикуреец
На солнышке греется -
Ему и того довольно,
Что прямо сейчас не больно. Стоик После десятка попоек Чуть жив лежит, но не ноет. А софист Исписал восемнадцатый лист Диалогом с отсутствующей женою. Перипатетик Несет другу букетик За сорок км на лыжную базу. И лишь христианин Уверен, что он такой один, Кто может всё это сразу, Но не обязан.
… Чудотворец был высокого роста. И широк в плечах, только очень усталый. У него не нашлось двух монет на автобус, Ему не было где отдохнуть в сиесту, Где перекусить, где скрыться от солнца, И вода во фляжке стала гадостно теплой, Он мог бы ее заморозить молитвой, Но он для себя чудес не творил.
В кроссовках дыра, болезнь во всём теле, Сидит на плечах, как мешок с камнями, Тяжела дорога от Кампосампьеро, Кругом колосится какая-то брюква, Под палящим солнцем — лишь дорога и брюква, Он мог бы брюкву сделать кедром тенистым — Но он для себя чудес не творил.
Итальянское лето — сплошное мученье, Итальянским летом лучше ехать на море Или дома сидеть под кондиционером, Он бы мог молитвой отправиться в Бари, Но он для себя чудес не творил.
А навстречу ему выходили люди, Из каждого селенья выходили люди, Из хибар и из вилл, из машин и тратторий, И у каждого из них было много напастей, Больные дети, семейные беды, Безответная любовь и плохая работа, А у некоторых даже и то, и другое, И всем им ужасно хотелось чудес.
Чудотворец говорил им, что станет полегче, Обязательно скоро станет полегче, Обещал попросить за них доброго Бога, Что потеряно — найдется, кто пропал — вернется, Если кончилась жизнь, так начнёте другую, Я же в скором времени буду занят, В кои веки буду занят своими делами — Просто я иду в Падую там умирать.
Умирать — это очень серьезное дело, Очень важное дело, одинокое дело, Интимное дело между мной и Богом, И я надеюсь сделать его хорошо. Все от смерти бегут — а я в ней прилягу, Как в прохладной ванне после долгой дороги, А я к ней прилягу, как теленок к мамке, Утешу ее, нежеланную и злую, Одинокую такую, чтобы стала добрее, И сделаюсь чудом себе самому.
Кто знает, что думают мертвые, когда они снятся живым?
Листая, как карточки стёртые, картинки внутри головы,
С трудом выбирая из образов, где можно остаться вдвоем,
Кропают шифровку из космоса, надеясь, что верно поймем.
Кто знает, что чувствуют мёртвые, когда нам без них тяжело?
Какие им свитки развернуты, легко ли смотреть сквозь стекло,
Взывая к живым о немереном, о кладе везде и во всём,
Который мы мнили потерянным, а сами с собою несём.
Когда-то мы были свободными, без мертвых за нашей спиной.
Чем дальше, тем больше их воинство. Слышней голоса за стеной.
Приснись, повторяешь все глуше ты. Но честно звучит через раз —
Живых нас, живые, послушайте. Пока мы еще среди нас.
Когда мы были там, где нас никто не трогал,
Когда мы были те, кого никто не знал,
Как чисто нас вела дыханием Дорога,
Какою полнотой нас ветер наполнял.
Нет чище, чем вода из этого колодца,
Меняющая все, за что ее ни пить:
«Бороться и искать» — да не с кем же бороться,
«Найти и не сдавать» — принять и разделить.
Премудрости сего раздерганного века
На выходе просты, как хлеб в руке, просты:
Ты просто человек, один из человеков,
И этим ты смешон, и этим счастлив ты.
Вот чудо — быть живым: идешь по пояс в чуде.
Везде нам будет дом: не наш же это дом.
А если умирать? Тогда и видно будет.
Наверное, умрём. Но вот пока — идём.
Ультрейя навсегда. Зачем с утра проснуться?
Затем, что путь далек. Есть в городе том сад.
И всякий, кто мечтал куда-нибудь вернуться,
Вернуться может в путь: дома легко горят.
