3-я мировая

3-я мировая

Папа читает детям в ночи про Гензеля и про Гретель.
Папа хороший товарищ и муж и вовлечённый родитель.
Папа построил хороший дом, на все вопросы ответил,
Вы не ходите в опасный лес, вы просто в лес не ходите.
 
Хлеба и так довольно у вас, малышик мой и малышка,
Там за стеною опасный лес, ведьминский лес восточный.
Там за стеною вашего сада торчит небольшая вышка,
И иногда над ней черный дым, но он не опасный точно.
 
Не получилось в семинаристах у юного Руди Хёсса.
Что же теперь, семья — это всё, и мы будем строить домик.
Где-то в какой-то странной игре завалили большого босса.
Где-то завалят и нас с тобой, но в саду ещё новый гномик.
 
После работы мыть сапоги, и крови считай не видел.
Папа военный, папа такой, каких всегда не хватает.
Он по логистике специалист, и мухи поди не обидел.
Муху — зачем ее обижать? Пускай себе и летает.
3-я мировая, Стихи

Маленькая хрупкая улиточка,
Для себя самой весьма огромная,
У нее глаза на длинных веточках,
У нее чувствительные усики,
Очень она личность-то чувствительна.
 
Чувствует и щупает и думает,
Думает что дождик — это здорово,
Молится улиточному божику,
Маленькому тоже как улиточка:
Миленький улиточный мой боженька,
Помоги мне перейти дороженьку.
 
Великаны в нашем мире страшные,
Великаны ходят очень страшные,
Непонятно для чего но ходят же.
Надо прятать и глаза и усики,
Если ты в ракушке, ты и в домике.
Может и не тронет, и минуется.
Там в ракушке все мы под защитою
Малого улиточного божика.
 
Говорят, он друг Большого, Общего.
Говорят, он все Ему поведает,
Спросит в срок за каждую улиточку,
Великаном просто так раздавленную.
И улитки в вертограде Божием
Будут вечно ползать как под дождиком,
Только лучше чем под просто дождиком,
Под каким-то самым Божьим дождиком,
Только в очень-очень крепких домиках,
От всего на свете защищающих,
И не убирать глаза на веточках,
Чтобы видеть всякое красивое.
 
Великаны ничего-то личного,
Просто наступают на улиточку.
Просто ибо не смотрели под ноги.
Мало ль кто там под ногами ползает.
Просто великанские дела у них,
Топают своей геополитикой.
А улитки, между прочим, нежные,
Нет у них ни пола и ни гендера,
Но они зато, когда влюбляются,
Очень-очень нежно обнимаются.
Великаны, вы об этом знаете?
Что улитки тоже обнимаются.
 
Хрусть — и домик просто так сломается.
Ты прости-прощай, сестра улиточка,
Или может быть браток улиточка,
Или без любви еще не знающий,
Брат или сестра теперь улиточка.
Даже брат Франциск, спеша к капитулу,
Наступил однажды на улиточку.
Ничего ведь, право слово, личного.
Просто у меня геополитика.
3-я мировая, Стихи

Maikäfer, flieg.
Der Vater ist im Krieg.
Die Mutter ist in Pommerland,
Pommerland ist abgebrannt.
Спи, детка, засыпай
И глазки закрывай.
 
Летит майский жук
На север и на юг.
Весточки несёт
Туда, где кто-то ждёт.
 
Спи, детка, засыпай
И глазки закрывай.
 
Лети, майский жук!
И не смотри вокруг.
Папа на войне,
Мама в сожженной стране.
 
Спи, засыпай
И глазки закрывай.
Глазки закрыв,
Авось проснешься жив.
 
Спи, детка, спи,
Силы жить копи.
 
Лети, майский жук,
Забудь про все вокруг.
Лети себе на свет,
Померании больше нет.
 
Спи, детка, засыпай,
Жука не обижай.
Пускай летит домой,
Он тоже ведь живой.
 
Папа на войне,
Мама считай на луне.
Померания сожжена,
Но это не стоит сна.
 
Спи, детка, спи.
3-я мировая, Стихи

Дух Святой Утешитель
Произведенный в Китае
Или сработанный дома
На оружейном заводе
Импортозамещенный
Не работает так налаженно
Как типа аутентичный
Зависает надолго
Издает очень странные звуки
Крылышками не машет
Не утешает толком
Не радует как те шарики
(Сломанные новогодние)
Вселяется как-то странно
От скверны не очищает
Немного воняет серой
(Не пользовать без респиратора).
Зато никто не поспорит,
Что дух там точно неслабый.
 
Даже не хочется думать
Что там может такое
Вдруг снизойти на Пасху
Да и в Пятидесятницу.
Господи, мы ль не люди?
Мы ль тебе не покорны?
Страшно от нас, стрёмно,
Но мы ли в том виноваты?
Deus lo volt слыхали.
Lo — а фиг его знает,
Может, от слова лопата.
Богу потребна лопата,
Чтоб закопать убитых.
Кто-то же всё же должен.
 
Может, от слова лошадь.
Богу потребна лошадь,
Ослик отстал от моды,
На нем далеко не ускачешь,
От нас далеко не ускачешь,
Он медленная скотинка.
 
Deus lo volt слыхали.
Treuga Dei сложно.
Наверно, по-сарацински.
 
Кто это там говорил —
«Веет где хочет»?
 
2025, Вербное воскресенье
3-я мировая, Стихи

В полночь по Берлину — верится с трудом —
Превратится в тыкву твой любимый дом.
Тыква да на тыкву — ты же не один —
Будет много тыквы — будет Хэлловин.
 
Тыква по сезону, тыквенный квартал,
Есть свои резоны, дядя Джек сказал.
В полночь по расчету — словно бы не вдруг —
Превратится в крысу твой вчерашний друг.
Ты, брат, берегися — всем нам надо есть,
Но разносят крысы стремную болесть.
 
Помни день вчерашний, но не будь дурак —
Часики на башне, часики тик-так.
Заводи органчик, на балу пляши,
Просто чемоданчик собранным держи.
 
Ты не хочешь в тыкву? Вот и уследи.
Хорошо сидели, а теперь иди.
Всем мерси за рыбу. Истинно мерси.
Не сказать спасибо Боже упаси.
Было три палатки, только эти две
Превратились в тыкву в полночь по Москве.
 
На балу — на бале
Славно танцевали,
Щедро наливали, слава королю.
Зря ты только в зале
Потерял туфлю.
Окажись подале, я тебя молю,
Как с твоей туфлёю, на рыси пыля,
Выйдет на охоту отпрыск короля.
3-я мировая, Стихи

На свете водятся люди.
Они бывают везде.
Из них кого-то никто не забудет
А прочие по звезде
Звезде нежеланной и строгой
Желтой или иной
Горящей над каждой дорогой
Над вами и надо мной
Звезде временами розовой
Или же красной шальной
Горящей над рощей берёзовой
И над берлинской стеной
И Господь тебе не поможет
Больше чем поднесет воды
Над дорогой Смоленской тоже
Светят две голубых звезды
И звезду свою выбираешь
И она выбирает тебя
Чтобы знал зачем умираешь
Чин по чину и не скорбя
Чтоб услышать промежду делом
Как от века, и до сих пор
И хор умученных в белом,
И просто умученных хор
От бремен неудобоносимых
Открестившись снова и вновь,
Поет свою песню никем не любимых
Богу, который Любовь.
3-я мировая, ерунда, Стихи

В моем детстве (по которому я скучаю примерно как по 1204 году, где хотя бы интересно) был такой клевый журнал «Трамвай». Ну что-то же должно и там было быть хорошее, например, этот журнал. А в одном из номеров оного были стихи про рекомендации для бегемотов, перепрыгивающих через лужи.
 
Не смог удержаться, что называется.
 
УВАЖАЕМЫЕ Патриоты!
Соблюдение указанных «Правил
Миграции и релокации»
обеспечивает безопасность лично Вам и Вашим товарищам.
Уважаемые патриоты!
Начиная новую жизень,
Захватите с собой много денег,
А еще румяное яблоко
И зонтик (на всякий случай).
Начиная новую жизень,
Захватите с собою близких
(Собаки и кошки считаются,
И частично считаются книжки).
Начиная новую жизень,
Постарайтесь не сильно споткнуться
О других, начинающих новую,
Тоже новую, новую жизень.
Начиная новую жизень,
Приберите остатки старой:
Это ветхое вино септично,
Самый годный бурдюк порвется.
Начиная новую жизень,
Не судите тех, кто не может,
Кто застрял на всю голову в старой,
И они вас тогда не засудят,
И будете неподсудны,
В судный день сообщите, что алиби,
То есть были в другом вы месте.
Уважаемые патриоты!
Начиная новую жизень,
Не кусайтесь уже, не брыкайтесь,
Петушок уже петь утомился,
Все равно ведь оно не поможет.
Доктор Равич рецепт подпишет,
Обращайтесь в любую аптеку.
3-я мировая, Hainaut-Constantinople, ерунда, Стихи

Стояли воины
Возле пробоины
В окровавленном зале
Как три сестры предсказали
Фолькер играет
Они умирают
И не невиновны
Всё полюбовно
По договору
Мы встретимся скоро
Все были как братья
За то и проклятье
А некоторые — сёстры
За то и клинки так остры
Семейные скрепы
Побезвыходней склепа
И семейное дело
Через Дунай долетело
А кто же останется,
В водоворот не затянется?
Капеллан дворцовый,
Мы встретимся снова
На том берегу
А пока, извини — не могу.
Я столкнул тебя в реку,
Валяй, выплывай —
Но только признай —
Так надлежало бы поступить
Каждому
Честному
Человеку.
3-я мировая, Стихи

— Мне скучно, бес.
— Мне тоже скучно, Фауст.
Ты не поверишь, как заколебались
Мы, бесы, с вами, скучными людьми.
Все под копирку, получай-прими.
 
Хоть кто-то б выдал нечто поновее —
Не про войну и славных Маккавеев,
Которые постольку хороши,
Поскольку всех убили от души.
 
Вопрос квартирный их испортил только,
Где чья коробка, где какая полька,
А где уже прекрасная полячка,
На выжженной земле и враскорячку,
Где будут русский, немец и поляк
В руинах синагоги краковяк
Плясать под музыку святого Витта.
Что не́ жило — не может быть убито.
 
И размножаются они уныло —
Сперва у них по улицам ходила
Большая крокодила, а потом
Вся улица похерилась крестом.
 
Мне скучно, Фауст. Развлеки меня,
Одно и тоже вечность ото дня,
Порою встретится поинтересней —
И тот обычно погибает с песней,
Занудной песней, что кого-то мучил
Лишь потому, что очень невезучий
И мучил от унутренней тоски.
Вот ты меня хоть как-то развлеки.
 
Ты любишь Грету? Бей, беги или замри,
Собрав себя дрожащего внутри,
Или придумай новенькое что-то,
К примеру про любовь, морковь, заботу,
Вот просто про любовь. Устрой-ка мне ликбез.
Я посмотрел бы. Я же просто бес
И ничего не знаю о любви.
Давай, немножко сердцем поживи,
Ища, мечась, немотствуя, скорбя!
 
— Уйди, с тобой ещё скучней, чем без тебя.
3-я мировая, Стихи

На дне лежит кольцо всевластья
Средь шин и битого стекла.
Звезда пленительного счастья
За два столетья не взошла.
 
Ее пример другим наука,
Соврать Улиссы не дадут:
Со звёздами такая штука,
Куда не хочешь заведут.
 
Просевшей крышей деревенской
Свисает ночь темным-темна.
Доволен будь и вифлеемской —
Она у нас на всех одна.