Знаешь, а людоеды — они на вид-то не плохи.

Не бегают с каменными топорами, следят за ритмом эпохи.

Интеллигентные, милые, любят детей и котят.

Просто когда настанет время, они тебя точно съедят.

 

Вы можете чинно здороваться, читать те же самые книжки,

Кино обсуждать и музыку, и учебники для сынишки,

Бухать за соседними столиками, свои с незапамятных пор —

Просто когда настанет время, они расчехлят столовый прибор.

 

Просто смотри на хронометр, просто следи за руками,

Просто держи наготове билет, чемодан — или камень,

Жди, как тревожная музыка за кадром возьмется играть —

Просто когда настанет их время, не дай им тебя сожрать.

Старый добрый адвокат

За столом сто дней подряд.

Если надобно судиться,

И корова, и волчица,

И семья нетопырей —

Всяк иди к нему скорей!

 

И пришла к адвокату лиса:

— В автозаке четыре часа!

И пришёл к адвокату барбос:

— На меня написали донос!

 

И пришёл к адвокату койот:

— У меня уже пятый привод!

На допросах я вою и лаю,

Но дурного сказать не желаю!

 

И пришли к адвокату цыплята:

— Мы всего только шли по Арбату,

Но сказал Бармалей:

Штраф пятнадцать рублей,

А у нас три копейки зарплата!

 

И пришла к адвокату синица:

— Как не хочется в клетку садиться!

А всего-то на празднике ратного дела

Я не слишком восторженно песенки пела.

 

А потом приходил крокодил

И по слезами просил:

— Придумай чего-нибудь, милый, хороший —

И Тотоша в СИЗО, и Кокоша!

 

— Постой, я недавно помог не тебе ли?

Они ж уже вышли на прошлой неделе?

— Ох да, они вышли на прошлой неделе,

Да снова немножечко недоглядели,

Надели, несчастные иноагенты,

Под цвет своих хвостиков ленты.

 

И такая дребедень

Целый день, целый день —

То тюлень пропадет, то олень.

Бедный добрый адвокат

Сам давно уже не рад,

Что работу эту выбрал

Много лет тому назад.

 

Мол, олень — злодей известный,

А тюлень лежал протестно,

А хомяк — да ну, не суть.

Вот бы кто-нибудь скорее

Проглотил бы Бармалея —

Можно б стало отдохнуть,

Хоть немножко отдохнуть.

— Погоди-ка хлопчик, где-то я тебя видала.

— Не видала, бабушка, встречались мы едва ли.

(Плохо было видно в темноте того подвала,

Плохо было слышно, когда наши убивали).

 

Не цепляйся, бабка, не суди ты меня строго,

Всё ты обозналась, отряхнусь потом, поржу.

Просто я тебя перевожу через дорогу,

Я тебя через дорогу, бабка, блин, перевожу.

 

Очень тут хорошая страна, скажи-ка, Польша.

Проше, пани, до «Бедронки», в парк или в кино.

Не смотри уже так цепко, мне не надо больше,

Это был не я, не мы, неправда и давно.

 

Там не ты подвязывала ушички собаке,

Чтобы не оглохла, когда падает снаряд.

Там не я на цыпочках входил в кромешном мраке,

Кто приказов слушался, считай не виноват.

 

Что бывало, минуло, а то и не бывало,

Я хороший парень, не смотри, не видь, не слышь…

Знаешь что, бабуля? Долбани-ка мне в хлебало.

Может, хоть годок ты мне в Чистилище скостишь.

Вот Вася уехал в Германию,

Работу ему предложили.

Лети, майский жук, в Померанию,

Немножко хотя бы пожили.

 

Вот Сеня уехал в Болгарию,

Прорвался, сумел ПэЭмЖэ.

А Саша хотел на Канарию,

Уж если куда — на Канарию,

Да как бы не поздно уже.

 

А Толя уехал в Армению —

Отчаянно экстренно смог.

Не более, но и не менее —

Теперь помогай ему Бог.

 

А Федя так просто откинулся,

Не в силах себя уберечь.

А Миша евреем прикинулся

И смог до Израиля сбечь.

 

А Маша сумела в Испанию,

Забрав и кота, и собак.

Отличная будет компания,

Чтоб Франко показывать фак.

 

Душою, сказали, томиться им,

Как Гофман велел по пути…

К тебе ли, о Нюрнберг, стремиться им?

Да Господи не приведи.

 

Немыслимо для выживания,

Плыви, оттолкнувшись со дна…

Лети, майский жук, в Померанию,

Померания сожжена.

Отдать несчастное существо,

Послать несчастное существо

Убить другое, да хоть кого —

Без громких воплей отдать:

 

Вот так иди, не жди ничего,

Бери что дали — не воровство,

Такое ваше уж естество:

Начало, печаль, конец.

 

А где-то вдали, за краем всего,

Есть дом, и встреча, и торжество —

Иди, несчастное существо,

Размножилось — молодец.

 

А ты отвечаешь — не в этом суть.

Живым родился — живым и будь,

Однажды нас все равно возьмут,

Но я сама не возьмусь.

 

Осядет взвесь, уляжется муть,

И отнимает, и дарит путь,

Мы будем счастливы хоть чуть-чуть,

Сынок, я тебе клянусь.

Спи спокойно, хомячок,

Повернись-ка на бочок.

Было что-то и плохое,

Но об этом мы молчок.

 

Ватка мягкая для сна,

Миру знать ни на хрена,

Что из прежней тёплой ватки

Хому выгнала война.

 

Хома сапиенс у нас,

Хома всё в щеках припас,

Что на случай карамболя

Вдруг потребуется враз:

 

И немножечко зерна,

И немножечко вина,

И альбом престарых фоток,

Флешку старого кина,

 

Самый-самый лучший плед

И коробочку галет,

Чтоб жевать их по дорожке —

Ничего вкуснее нет!

 

И скакалку, и кастет,

И складной велосипед —

И едва пролез с мешками

Хома в новый белый свет.

 

А зато теперь опять

Хома может мирно спать

И бурчать на хомячаток,

Мол, гнездитесь, вашу мать!

 

Вас никто, хомьё-моё,

Не поставит под ружьё,

Не обидит, не заставит

Умирать и убивать!

 

Будет снова что-то там,

И бедлам, и татарам,

Но гнездиться очень важно,

Это хома знает сам.

 

Ведь пока гнездимся мы

Средь войны-тюрьмы-чумы,

Мы пред Богом точно живы

И дотянем до зимы.

 

Хома видит хомьи сны,

Как сломался зуб войны.

Будем греться друг об друга

И дотянем до весны.

Взрослые и дети,

Ни за что на свете

Не ходите в прошлое,

В прошлое гулять.

Там такое деется —

Могут там стрелять

По живым по людям,

По тихим городам.

Мы с тобой не будем,

Я тебе не дам.

Там грозит ракетами

Злобный великан,

Там в руинах Герника,

Там дымится Кан,

Там кидают бомбами

В маленьких детей —

Не ходите в прошлое,

Страшно там, ей-ей.

 

Об эффекте бабочки

Слышал ты, дружок?

Это если в прошлое

Сходишь на часок,

Там раздавишь бабочку,

Хоть и не со зла,

Возвратишься к ужину —

А кругом зола,

Дома нет и города,

Сдвинулся весь свет,

И тебя-то, собственно,

Тоже больше нет.

 

Танечка и Ванечка,

Вот и весь мой сказ:

Вы убьете бабочку —

Бабочка

Убьет

Вас.