Стихи

И тебе самой оружие пройдет,
Если там оно хоть что-нибудь найдет.
Если сердце обнаружится внутри.
А пока иди-смотри, сиди-смотри.
 
Или лучше не смотри, а просто ляг
Среди прочих обесточенных бродяг
И смотри свои коротенькие сны
В коих с мальчиком твоим да хоть бы хны.
 
Хны чтоб красить, пальцы красить — надо хну.
Чтоб себя обезопасить — на Луну.
Там Спокойствия есть море, на Луне.
Там спокойно и без горя — нет войне.
 
Но одна таки проблема на Луне,
Там винища нет, а истина в вине.
И приходится спускаться от Луны,
Чтобы хапнуть там немножечко вины.
 
И за то, что ты родился на Земле,
И за то, что ты утёк на корабле,
На котором нету места всем сбежать…
Пан Твардовский, как-то справишься опять.
 
Пан Твардовский как-то справится опять,
Он же шляхтич, он крутой, а тыжемать.
Ты же мальчика увозишь, не мешок,
Ну себя еще попутно, тоже ок.
 
Этот мальчик на Луне да станет рав,
Будет он ходить-учить средь лунных трав,
Что расскажет, то внезапно и поймут,
И свои его внезапно не убьют.
…
P.S. Hа этот раз, ради Бога.
Но честно — и этого много.
Chretien de Troyes, Стихи

Удивительно, что остается, когда собирать начинают, уж что там осталось
Что внезапно пребудет навеки хотя в сито жизни песком просыпа́лось
Вот любовь, вот великая, сердце проходит подобно оружию семижды на семь
Ты Тристан, Ланселот и немного осталось тебя но и это закрасим
Тем что движет светила и Солнце — высокой волной безразмерного света,
И порою рождаются дети — такой вариант неизбежной расплаты за это,
И ошметки тебя в виде песен и слез из грудной вырываются клетки —
 
А сычи между тем очень тихо целуются на невысокой на ветке.
 
Вот потом рассыпаешься на элементы, а ты ещё ты и пытаешься верить
Что ты нужен по факту рождения, мерой того, что нельзя и не нужно измерить,
Что дыхание духа уйдет несомненно, но где-то по-прежнему дышит,
Выпевая тебя неуслышанным словом туда, где тебя разглядят и расслышат,
И всё то, что убило тебя и соделало сильно мертвее, тебя также соделало хлебом в пекарне —
 
А сычи между тем очень тихо целуются где-то в сокрытой сычарне.
 
Много было богов и прешло под рукой и эгидой финального Бога
А уж сколько тебя и подобных тебе, если коротко — много-премного,
Приходящих, увы, преходящих, увы, но кому-то в глубокую радость навеки,
Потому что не зря же вся эта печаль, и для радости тоже важны человеки.
Снова ветер придет и уйдёт, перестанут уже убивать, и снежинки летят, но в полете сегодня растают.
 
Хорошо, что сычи где-то есть и целуются и иногда прилетают.
3-я мировая, Стихи

В полночь по Берлину — верится с трудом —
Превратится в тыкву твой любимый дом.
Тыква да на тыкву — ты же не один —
Будет много тыквы — будет Хэлловин.
 
Тыква по сезону, тыквенный квартал,
Есть свои резоны, дядя Джек сказал.
В полночь по расчету — словно бы не вдруг —
Превратится в крысу твой вчерашний друг.
Ты, брат, берегися — всем нам надо есть,
Но разносят крысы стремную болесть.
 
Помни день вчерашний, но не будь дурак —
Часики на башне, часики тик-так.
Заводи органчик, на балу пляши,
Просто чемоданчик собранным держи.
 
Ты не хочешь в тыкву? Вот и уследи.
Хорошо сидели, а теперь иди.
Всем мерси за рыбу. Истинно мерси.
Не сказать спасибо Боже упаси.
Было три палатки, только эти две
Превратились в тыкву в полночь по Москве.
 
На балу — на бале
Славно танцевали,
Щедро наливали, слава королю.
Зря ты только в зале
Потерял туфлю.
Окажись подале, я тебя молю,
Как с твоей туфлёю, на рыси пыля,
Выйдет на охоту отпрыск короля.
3-я мировая, Стихи

На свете водятся люди.
Они бывают везде.
Из них кого-то никто не забудет
А прочие по звезде
Звезде нежеланной и строгой
Желтой или иной
Горящей над каждой дорогой
Над вами и надо мной
Звезде временами розовой
Или же красной шальной
Горящей над рощей берёзовой
И над берлинской стеной
И Господь тебе не поможет
Больше чем поднесет воды
Над дорогой Смоленской тоже
Светят две голубых звезды
И звезду свою выбираешь
И она выбирает тебя
Чтобы знал зачем умираешь
Чин по чину и не скорбя
Чтоб услышать промежду делом
Как от века, и до сих пор
И хор умученных в белом,
И просто умученных хор
От бремен неудобоносимых
Открестившись снова и вновь,
Поет свою песню никем не любимых
Богу, который Любовь.
Стихи

Ныне отпущаеши раба Твоего,
Ныне выпрямляеши дорогу его,
Ныне отменяеши священство его:
Если и копил, не скопил ничего.
 
Оставляй же Богу котомку и грош —
Всё одно в дорогу с собой не возьмешь.
Под конец сбываются все мечты:
Лучший мой подарочек — это Ты.
 
Кто ты был доселе — и кто ты отсель?
Вышел из купели, вернешься в купель,
Ляжешь под водой, как в родную постель,
Старенький и малый, январь за апрель.
 
Так вот и уходим, всё мимо дорог.
Голенький-то ох, а за голеньким Бог.
Вот тебе февраль, наливай и не плачь.
Исцелися сам, или кто ж тебе врач.
 
Рвется где не тонко, когда в свой черед.
Подержи ребенка, пусть мать отдохнет.
Скажут: ну-ка, встал-ка — что ж, встал — и ушёл.
И себя не жалко, и всё хорошо.
3-я мировая, ерунда, Стихи

В моем детстве (по которому я скучаю примерно как по 1204 году, где хотя бы интересно) был такой клевый журнал «Трамвай». Ну что-то же должно и там было быть хорошее, например, этот журнал. А в одном из номеров оного были стихи про рекомендации для бегемотов, перепрыгивающих через лужи.
 
Не смог удержаться, что называется.
 
УВАЖАЕМЫЕ Патриоты!
Соблюдение указанных «Правил
Миграции и релокации»
обеспечивает безопасность лично Вам и Вашим товарищам.
Уважаемые патриоты!
Начиная новую жизень,
Захватите с собой много денег,
А еще румяное яблоко
И зонтик (на всякий случай).
Начиная новую жизень,
Захватите с собою близких
(Собаки и кошки считаются,
И частично считаются книжки).
Начиная новую жизень,
Постарайтесь не сильно споткнуться
О других, начинающих новую,
Тоже новую, новую жизень.
Начиная новую жизень,
Приберите остатки старой:
Это ветхое вино септично,
Самый годный бурдюк порвется.
Начиная новую жизень,
Не судите тех, кто не может,
Кто застрял на всю голову в старой,
И они вас тогда не засудят,
И будете неподсудны,
В судный день сообщите, что алиби,
То есть были в другом вы месте.
Уважаемые патриоты!
Начиная новую жизень,
Не кусайтесь уже, не брыкайтесь,
Петушок уже петь утомился,
Все равно ведь оно не поможет.
Доктор Равич рецепт подпишет,
Обращайтесь в любую аптеку.
Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Снег минувший, день вчерашний,
Век людской — для Бога миг.
Умирать не так и страшно,
Если с юности привык.
 
Только трудно, да и больно,
Раз — и некуда дышать.
Клетка пленным, воля вольным,
Из обеих не сбежать.
 
И не спрашивай, доколе,
Мой непрошеный отец.
Будем в доле по недоле,
Здесь и Лазарь не жилец.
 
Будто стоило воскреснуть,
Чтоб убили вдругорядь?
Но ведь было интересно,
Как оно там — воскресать.
 
Строки лишние затёрты,
Не прочтет никто теперь.
— Как оно там было — мертвым?
— Я не помню. Сам проверь.
Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Хорошо быть чьим-то человеком:
Бог для смерти, сеньор же — для жизни.
Он накормит, оденет, направит,
Препояшет мечом и обетом,
Поведет тебя куда не хочешь.
 
Из его-то воли поневоле
Не захочешь выйти и не сможешь,
Вольно данное не забирают.
Под его рукой будешь гончей,
На его запястье ловчей птицей,
Что добудешь — ему добудешь,
Что упустишь — ему упустишь.
Ничего своего не догонишь,
Ничего своего не утратишь.
Безмятежные мятежа не ищут.
 
Помнишь, был ты ничейным и голым,
Никому на свете не нужным,
Никому уже даже не сыном —
И таким, наверно, несчастным,
И таким, наверно, счастливым.
И умел смеяться с голодухи.
 
Хорошо быть чьим-то человеком.
Хорошо быть чьим-то до смерти.
Хорошо, когда он умирает.
С голодухи сердечной посмеешься —
Хорошо смеётся, кто смеётся
Распоследним после бывших старших,
Над своею пустою свободой,
Над своей безмятежною смертью.
3-я мировая, Hainaut-Constantinople, ерунда, Стихи

Стояли воины
Возле пробоины
В окровавленном зале
Как три сестры предсказали
Фолькер играет
Они умирают
И не невиновны
Всё полюбовно
По договору
Мы встретимся скоро
Все были как братья
За то и проклятье
А некоторые — сёстры
За то и клинки так остры
Семейные скрепы
Побезвыходней склепа
И семейное дело
Через Дунай долетело
А кто же останется,
В водоворот не затянется?
Капеллан дворцовый,
Мы встретимся снова
На том берегу
А пока, извини — не могу.
Я столкнул тебя в реку,
Валяй, выплывай —
Но только признай —
Так надлежало бы поступить
Каждому
Честному
Человеку.
3-я мировая, Стихи

— Мне скучно, бес.
— Мне тоже скучно, Фауст.
Ты не поверишь, как заколебались
Мы, бесы, с вами, скучными людьми.
Все под копирку, получай-прими.
 
Хоть кто-то б выдал нечто поновее —
Не про войну и славных Маккавеев,
Которые постольку хороши,
Поскольку всех убили от души.
 
Вопрос квартирный их испортил только,
Где чья коробка, где какая полька,
А где уже прекрасная полячка,
На выжженной земле и враскорячку,
Где будут русский, немец и поляк
В руинах синагоги краковяк
Плясать под музыку святого Витта.
Что не́ жило — не может быть убито.
 
И размножаются они уныло —
Сперва у них по улицам ходила
Большая крокодила, а потом
Вся улица похерилась крестом.
 
Мне скучно, Фауст. Развлеки меня,
Одно и тоже вечность ото дня,
Порою встретится поинтересней —
И тот обычно погибает с песней,
Занудной песней, что кого-то мучил
Лишь потому, что очень невезучий
И мучил от унутренней тоски.
Вот ты меня хоть как-то развлеки.
 
Ты любишь Грету? Бей, беги или замри,
Собрав себя дрожащего внутри,
Или придумай новенькое что-то,
К примеру про любовь, морковь, заботу,
Вот просто про любовь. Устрой-ка мне ликбез.
Я посмотрел бы. Я же просто бес
И ничего не знаю о любви.
Давай, немножко сердцем поживи,
Ища, мечась, немотствуя, скорбя!
 
— Уйди, с тобой ещё скучней, чем без тебя.