Месяц: Ноябрь 2022

Hainaut-Constantinople, Стихи

И смерть моя была ужасна как смерть
Но прекрасна как прекращение жизни
В которой оставалось зияющее отсутствие
Единственного необходимого смысла жизни
Принявшего образ раба, в подобии человеческом
Даже дважды в подобии потому что женщина
Венец так сказать шестоднева творения
Зачем после женщины творить хоть что-нибудь
Хорошо получилось Господь подумал
Наконец получилось совсем хорошо
И заснул спокойно — дело доделано
Просыпаешься, думаешь — здравствуй, милая
Засыпаешь и думаешь — до завтра, милая
Стоило спать, просыпаться стоило.
 
Об этом знают птицы небесные
Об этом знают люди неместные
Как мало стоят сапоги эти красные
Как мало стоят дороги опасные
Когда не расскажешь когда не покажешь
Когда если свяжешь — все одно не развяжешь
Для развязывания нужны другие руки, женские
Мы мужчины только связывать и годимся
Очень крепко связали меня моя радость
И обетами этими и цепями верёвками
Не развяжешься сам только смерть и развяжет
Развязаться уже со всей этой историей
Развязаться и стать наконец свободным
И брачные узы и вассальные узы
И сеньора узы — все они не вечны
Только брачные узы оставь, если можно,
Это даже не цепи, это сцепленные
Руки, которые сами сцепляем.
 
Умираешь и думаешь — чёрт, как же больно
Бог, как же больно, нельзя ли полегче
Но не орать же теперь, не позориться
Нет уж, умру красиво, как в книжке
Как в романе Кретьена, как в святом писании
Как у нибелунгов в окровавленном зале
Очень маленький зал но и я же не крупный
Я оказывается тоже и мал и не вечен
На глазах умаляюсь и это не страшно
Кому-то расти, а кому — умаляться
Как оно говорится — достойно и праведно
Умираешь и думаешь — здравствуй, милая.
3-я мировая, переводы, Стихи

Служили два товарища, ага,
Жили два товарища
Или два товарища…
Товарищ, а?
В одном и том полке.
 
Вот пуля пролетела и — ага…
Вот пуля про тело
Вот пуля проела,
Пуля ела,
и товарищ мой упал.
 
Тады ему я руку протянул, ага,
В ады ему я руку протянул,
В ад руку я тянул
Я нул
Он руку не берёт.
 
Ура! Вперёд!
 
Служили два товарища в одном и том полке.
Perquè!
Raimbaldo, переводы, Стихи

Вот проснешься на войне
В непонятно чьей стране,
Вспоминая, как во сне,
Вместо сна,
Проросло сквозь пену дней,
Чего в мире нет важней
От небес ночных огней
И до дна —
Эта роза, что вечна,
Только роза и важна,
Только роза и важна,
Только она.
 
Этот маленький нахал,
Что грешил и голодал,
Что от смерти убегал
И убёг,
Тот, что пел по кабакам,
То в хлевах, то в замках спал,
Выживал на свете сам
Как уж мог —
Тот же ты, который знал
Эту розу, что вечна,
Только роза и важна,
Только роза и нужна,
Только она.
 
Этот рыцарь молодой,
Что привык шутить с бедой,
По трубе срываться в бой,
Спать в седле —
Вспоминай, что забывал,
Возвращай, что потерял,
Ты всегда ее искал
На земле —
Эту розу, что вечна,
Только роза и важна,
Только роза и нужна,
Только она.
 
Одинокий пилигрим,
Что любил и был любим,
Сам себе ты господин,
Друг и сын —
Это твой последний ты,
Так успей до темноты,
Пока в сумерках видна
Та одна –
Эта роза, что вечна,
Только роза и важна,
Только роза и нужна,
Только она.
 
 
Hainaut-Constantinople, Honfroy de Toron, Стихи

Стойкий стоик мало стоит,
Если толком не стоит.
Чем он сердце успокоит,
Чем он смерть опередит?
 
В жизни стОящего много,
Но так много и болит!
Как же тяжко верить в Бога —
Бог сдаваться не велит.
 
И завидовать не стоит
Не дожившим до седин:
Стойкий стоик много стоит,
Если выстоит один.
 
Ни за что в окно не выйдет,
Будет стойко спать и есть,
И когда никто не видит,
Оставаться тем, кто есть.
 
И звезда на дне колодца
Та же, что над головой —
Чёрный ворон не дождется,
Я стою, пока живой.
 
Что-то мглою небо кроет,
Жизнь по капельке берёт…
Стойкий стоик мало стоит,
Если стоя не умрёт.
3-я мировая, Стихи

Настанет день, когда свобода
Нас встретит радостно у входа
И скажет: всё, друзья, отбой.
Над вами не имеют власти
Тираны, цепи и напасти,
Бери шинель, пошли домой.
 
Снесут темницы под застройки,
И на строительной помойке
Напишет ваши имена
Безвестный граффитист полночный,
Как только выйдет срок бессрочный,
Когда закончится война.
 
А если даже не напишет,
Мой дух где хочет, там и дышит,
Огнём вздымается зола,
Из искры пламя возгорится,
И в нём однажды феникс-птица
Раскроет яркие крыла…
 
— А что ж ты в чёрном и с косою
Пришла, свободушка, за мною?
— Прости, сынок. Уж как смогла.
Стихи

Как на Грифовой горе
Жил прегрозный сыч в ведре.
Среди прочих сычьих дел
Он на золото глядел.
Самый-самый грозный сыч!
Ты перстом его не тычь!
 
Он в ведре сычом сидит,
Он на золото глядит
От великого ума
Бескорыстно, но весьма,
И тогда его глазы
Расширяются в разы.
Самый-самый круглый сыч!
Ты ничем его не тычь!
 
Отчего же у сычи
Золотистые очи?
(это по-български, какое надо ударение!)
Оттого они горят,
Что смотреть он очень рад
И на злато-серебро,
И на грифино перо.
Вот такие очеса
Могут быть у сычеса!
Только помни: грозен сыч,
Ты совсем его не тычь!
Разве только по взаимному согласию.
Hainaut-Constantinople, Стихи

Довольно с собой лукавить,
Всё кончено и конечно.
Когда ничего не исправить,
Давай-ка думать о вечном,
 
Покуда чертова память
Свой нож из сердца не вынет:
Создаст ли Господь тот камень,
Который Он не поднимет?
 
И сколько ангелов Божьих
Поместится на иголку,
Сумеет, осилит, сможет —
А главное, что в том толку?
 
От мира, Божия мига,
Не вырваться — сам отпустит…
Никто не закончит книгу,
Не дописал, да и пусть бы.
 
И резко кончится воздух —
Знать, фландрский гусь белокрылый
Пролетный на краткий отдых
Присел твою могилу —
 
Могилы, впрочем, не будет,
Коль скоро причтен к злодеям…
Sic transit gloria mundi.
Sic venit gloria Dei.
3-я мировая, Стихи

Ты думаешь, Бог тебя будет судить?
Всемилосердный будет судить?
И ты эдак скажешь: я был обманут.
И Дева Святая тебя будет судить,
Скажет — да полно, возьми-ка попить,
Ты был обманут, тут нечем и крыть?
Не надейся, не станут.
 
Старый пёс Крым тебя будет судить,
Деревенская бабка тебя будет судить,
Смотреть внимательно, честно судить,
И девочка Лиза, а с ней и родители —
Твою мать растудыть,
На местах Его представители.
3-я мировая, Стихи

В шесть часов вечера после войны
Господин Шрелла непременно придет.
Вы же друзья, а друзья всегда
Обречены встречаться друг с другом.
 
Он будет таким же, как был всегда
Это ты изменился, а он неизменен
И неизменно изумление радости
Что вы оба живы, что вы оба — вы.
 
Собора взорванного не жальче
Сердец разорванных, оборванных жизней
Но можно хоть что-то себе оставить,
Когда всё вокруг уже разорвалось:
Неразрывную связь, приказ секретарше —
«Господину Шрелле здесь рады в любое время,
В любых обстоятельствах
После войны
И во время
И вместо
И просто всегда».
3-я мировая, Стихи

Кто жил и мыслил, тот не может
Ни жить ни мыслить anymore
Но иногда его тревожит —
Как с отошедшим разговор,
Который молча продолжаешь,
Как пишешь в стол, как на песке
Сердечко чертишь и стираешь,
Как топишь камешки в реке —
 
Так вот, порой его тревожит
Фантомной болью бывший дом,
И выпадает имя Божье
Из уст, неплотно сжатых сном —
Без божества, без вдохновенья
Во сне развязан наш язык,
И падает предлинной тенью
То, от чего за жизнь отвык,
Как спазм сердечный, или вроде
Тех песен, что певала мать —
Какое счастье, я свободен.
Почти совсем.
Но больно спать.