Стихи

3-я мировая, Стихи

Ты думаешь, Бог тебя будет судить?
Всемилосердный будет судить?
И ты эдак скажешь: я был обманут.
И Дева Святая тебя будет судить,
Скажет — да полно, возьми-ка попить,
Ты был обманут, тут нечем и крыть?
Не надейся, не станут.
 
Старый пёс Крым тебя будет судить,
Деревенская бабка тебя будет судить,
Смотреть внимательно, честно судить,
И девочка Лиза, а с ней и родители —
Твою мать растудыть,
На местах Его представители.
3-я мировая, Стихи

В шесть часов вечера после войны
Господин Шрелла непременно придет.
Вы же друзья, а друзья всегда
Обречены встречаться друг с другом.
 
Он будет таким же, как был всегда
Это ты изменился, а он неизменен
И неизменно изумление радости
Что вы оба живы, что вы оба — вы.
 
Собора взорванного не жальче
Сердец разорванных, оборванных жизней
Но можно хоть что-то себе оставить,
Когда всё вокруг уже разорвалось:
Неразрывную связь, приказ секретарше —
«Господину Шрелле здесь рады в любое время,
В любых обстоятельствах
После войны
И во время
И вместо
И просто всегда».
3-я мировая, Стихи

Кто жил и мыслил, тот не может
Ни жить ни мыслить anymore
Но иногда его тревожит —
Как с отошедшим разговор,
Который молча продолжаешь,
Как пишешь в стол, как на песке
Сердечко чертишь и стираешь,
Как топишь камешки в реке —
 
Так вот, порой его тревожит
Фантомной болью бывший дом,
И выпадает имя Божье
Из уст, неплотно сжатых сном —
Без божества, без вдохновенья
Во сне развязан наш язык,
И падает предлинной тенью
То, от чего за жизнь отвык,
Как спазм сердечный, или вроде
Тех песен, что певала мать —
Какое счастье, я свободен.
Почти совсем.
Но больно спать.
переводы, Стихи

Раз уж муж моей мамаши
Называется отцом,
Я скажу, что мой папаша
Вечерком, согрет винцом,
Взял меня за шкирку, и до порога
Препроводил, и отечески изрёк:
Хватит здесь, твою мать,
Место зря занимать!
Вот тебе впрок
Пять су, сынок —
И в дорогу!
 
Эй, Фанфан-тюльпан, ну-ка живо,
Черт тебя подери, вперёд!
 
Если молод ты и крут,
То в кармане пять монет
Хоть до Рима доведут,
И открыт весь белый свет.
Первый день я летел, словно птица,
А вот на второй с голодухи помирал.
Мимо шёл рекрутёр,
Предложил договор…
Эх, не выбирать,
Хочешь жрать —
Всё сгодится!
 
Эй, Фанфан-тюльпан, ну-ка живо,
Черт тебя подери, вперёд!
 
Чуть услышав пушек гром,
Я немедля осознал,
Как мне дорог милый дом!
Но когда я увидал,
Как старики-гренадеры честь по чести
Движутся вперед – я сказал себе: эгей!
Ну-ка, мальчуган,
Не дури, Фанфан,
Соберись,
Не трясись,
Вы же вместе!
 
Эй, Фанфан-тюльпан, ну-ка живо,
Черт тебя подери, вперёд!
 
А теперь я отдыхаю
В гамаке в своем саду,
Розы-лавры там сажаю,
Пью вино и ем еду,
Отчищаю ржу со старого доспеха,
И когда наш король меня призовет
В новый славный поход,
Пацанов на убой
Вести за собой –
Я скажу: ни за что,
Я француз или кто —
А ну, отъехал!  
 
Я Фанфан-тюльпан, ну-ка живо,
Черт тебя подери, отвали!

 

3-я мировая, Стихи

Последние жители Атлантиды,
Которые никуда не уплыли,
Волну великую перебыли,
Хотя не забыли.
 
Перетерпели волну, войну ли,
Не спрашивая — доколе: дотоле.
И утонули так утонули,
Не жить теперь, что ли.
 
Последние жители Атлантиды
Все так же ходят по магазинам,
Где водоросли затянули витрины —
Не хлебом единым.
 
Последние жители Атлантиды
Встречаются на безмолвном концерте,
Звонят к вечерне в подводной церкви —
Волны колокол вертят,
Вода всё стерпит,
Ни слова о смерти.
 
На дне никто кораблей не строит.
Вода сокроет, она же моет
Привычным прибоем, родной бедою —
Учитесь жить под водою,
Дышать под водою.
 
Последние жители Атлантиды
Не знают слез последней обиды —
Волна случилась. Так получилось.
Что смылось — то смылось.
И это милость,
Такая вот милость.
3-я мировая, Стихи

Жизнь жительствует. Сон спательствует.
Учитель учительствует, даритель дательствует,
Лечитель лечительствует, предатель предательствует,
Мучитель мучительствует, спасатель спасательствует.
 
Хам хамит и Иафет иафетит,
От смерти бежит всяк рождённый на свете.
Злобный злобствует, благой — благодетельствует,
Мёртвый — немотствует, а кровь — свидетельствует.
 
Смерть не изменится, даже если не тронет:
Рожает роженица, могильщик хоронит.
Начальник начальствует, пророк пророчит,
Выбирайте, кто чего больше не хочет.
 
Ветер ветрительствует и вновь возвращается.
И жизнь всё жительствует. Хоть ничего не прощается.
А под килем рябит Атлантида в затоне.
Привычный жить под водой не утонет.
Hainaut-Constantinople, Стихи

Как воды уносит Янтра, как быстро жизнь иссякает
И сердца, и сил, и усилий — глядишь, ни на что не хватило.
Рождаешься гол, безвинен, потом тебя нарекают,
По водам жизни пускают — и всё, вода подхватила.
 
Как просто быть безымянным, неведомым Моисеем!
Поди, подберет принцесса, крестьянка или никто,
А ты, как божия птица, от века не жал, не сеял,
Несешься и утекаешь в счастливое решето
Своей стремительной жизни… Но если поименован —
Уже никуда не деться, уже на челе печать.
Сосчитанный, подъяремный, ты в этой ткани основа,
Немного спасает детство, а дальше — нести, молчать.
 
Ведь ты Бодуэн Девятый. Шестой по другому счёту.
Давно сосчитан, записан, и все вы наперечет —
И то, что кого-то любишь, и прочие все заботы —
Оно только часть сюжета, плыви, куда принесёт.
 
А было — любовь без края, священно, истинно, очно,
Зачем этот мир так сладок, хотя и течёт во тьму?
Шаги на лестнице. Дама. В последний раз, это точно.
Хоть что-то выходит сделать воистину самому.
 
Как воды уносит Янтра, как жизнь и плен непреложны,
Река впадает сама в себя, и всё в исток возвращается,
А мир настолько прекрасен, что отчаяться невозможно,
Да, мир настолько прекрасен, что никак нельзя не отчаяться.
3-я мировая, Стихи

Слушайся, слушайся
Не говори что не слышал
Слушайся, слушайся
Родину-мать.
Потому что иначе
Она тебя высечет.
Впрочем и слушайся —
Всё равно высечет
Даже и крепче
Назидания ради
Тебе же во благо
Из-за тёмного прошлого
Ради светлого будущего
Ведь жалеющий высечь
Ненавидит сына
А она тебя любит.
 
Будешь крутиться
Кричать и плакать
Просить — ну хватит
Не могу уже больше
Не могу я терпеть
Но она всё же высечет
Из белого мрамора
Из гранита красного
И поставит на площади
В память о павших
На благо родины
Верных сынах.
Цветочки подкатит,
Ребят в карауле,
Огонь негасимый.
Совсем негасимый —
О, если бы дождиком,
Если слезами бы
Можно бы было
Угасить это вечное
Страшное пламя,
Чтоб стало полегче…
 
Нет уж, не вырвешься.
Сынок, тебя высекли.
Сынок, ты памятник.
Поздно метаться.
Лежи и смотри.
3-я мировая, Стихи

Танцуй как будто никто не видит
Гуляй как будто никто не обидит
 
Ответь как будто с тебя не спросят
Люби как будто тебя не бросят
 
Молись как будто тебя услышат
Пиши как будто никто не пишет
 
А только ты, напрямую Богу
Ходи, как будто идёшь Дорогу
 
Владей как будто никто не отнимет
Дружи как будто никто не покинет
 
Смотри как будто кругом красиво
Планируй как будто мы будем живы
 
Иди как будто только вперёд
Живи как будто никто не убьёт.
3-я мировая, Стихи

Хэй, матери Вифлеемские, одевайте парнишек в девичьи платья,
С поклонами говорите солдатам: не благословил меня Сущий сыном.
Иначе как бы помыслила его царю не отдать я,
За-ради царского дела, его приказа, в порыве едином!
 
Мы новых еще нарожаем, мы знаем свою работу,
Царю справедливому служит как может его правоверный народ,
А мы ли не платим налоги, не блюдем ли святую субботу,
Не смотрим ни на восток, ни на запад — куда сбежишь от него-то?..
…Так что же ты плачешь теперь, могла ли ты знать наперёд —
Он девочек тоже жрёт.