Стихи

3-я мировая, Honfroy de Toron, Стихи

Что ты ходишь и маешься, стоит ли тщетно стараться,
Что умы бередишь своей правдой, виной, не-виной?
Что ты смог и не смог — дело Бога с тобой разбираться,
Так отстань от людей, они заняты новой войной.
 
Они делят короны и троны, врагов и заботы,
И хитон и рубашку твои — пригодятся живым.
Черный дым городов, где вы счастливы были без счета,
Будет сладок кому-то, а кто-то отравится им.
 
Как ты умер два года назад, так лежи уже тихо,
Мертвецы хороши, когда тихо-претихо лежат.
Без тебя уже шумно, проснулось великое лихо,
Не тревожь своим голосом тонущий в криках оливковый сад.
 
Только помни, там будет виднее. И станет виднее,
Когда пятую, пятую, пятую снимут печать.
Просто помни — они онемеют тогда, насовсем онемеют,
Только голос безвинно убитого будет звучать.
3-я мировая, Стихи

Ступаючи в клетку с тиграми,
Спроси себя глубоко,
Умеешь ли ты проигрывать
Осмысленно и легко.

Дробя камень жизни каплями,
С собой всего не забрать.
Мы все проиграем как-нибудь,
Подольше бы поиграть.

По водам писано вилами,
Кому с козырей ходить —
Учись проигрывать, милый мой,
Чтоб все-таки победить.

3-я мировая, Стихи

Маленькая злобная победа
Ей уже большой сестры не надо
Ей уже довольно перекура
В чьем-нибудь чужом сожженном доме
Ей самой себя давно довольно
Никого ей больше и не нужно
Подрочит тихонько где засела
Снова выйдет подберёт чегой-то
Пожует к примеру что украла
Постучит по дереву от порчи
А потом повесится от горя
Что ее никто совсем не любит.
Dulcis et decorum, божебоже.
Если уж не ты, то ктоже ктоже.
Кто же вам сказал такую глупость?
Кто сказал, тот тоже отвечает.
Лес постзимний мачтами качает,
Без тебя на свете будет лучше.
Это тоже благо, все ко благу.
Стерпит всё Господня-то бумага.

Chretien de Troyes, Стихи

Выходи в этот лес, это времени лес, время леса.
Он завеса для нас от небес, небеса же ему как завеса.
 
Выходи из себя, как из узкой мучительной ниши.
Выходи подышать, ты кому-то мучительно нужен.
Тёмный лес навидался смертей, но растёт еще дальше и выше.
Этот камень внутри должен некогда сделаться камнем снаружи.
 
Подними эту тяжесть, прижми ее к сердцу руками,
И спроси в небеса, поднимая к ним кровную вечную тяжесть,
Отчего у деревьев такая хорошая память —
Ведь они все равно никогда никому ничего не расскажут.
3-я мировая, Стихи

И вот я умер. Меня забрали в российский рай.
А там так тухло, что впору вовсе не помирай.
А там зачем-то в колючей проволоке стена
Из моего же совсем урюпинского окна
И дверь на улицу что-то слишком уж заперта.
Да хоть пустили б ко мне в раю моего кота —
А вот ни черта.
 
Священник в церкви всё говорил, что в раю светло.
Наверно, просто давно не мыли в раю стекло.
Я просто делал, что говорили, в не-той-земле,
А получилось — что получили, и на столе
Тот самый блендер. Теперь я должен месить, месить.
Пока не вымешу всё что видел — не прекратить.
 
А был ли мальчик, а был ли мальчик… Сказали — был.
Послушай, мальчик. Ведь я не знал, что тебя убил.
Я тоже мальчик. Я чей-то мальчик. Да невезуч.
Возьми ваш блендер, на кой мне блендер. Ты дай мне ключ.
 
 
3-я мировая, Стихи

Отстроен Лилль, отстроен Кан,
И это радостная весть.
Но ты как Орадур-сюр-Глан:
Тебя оставили как есть.
Согласно царскому кольцу,
Вставать чуть свет — так не ложись:
Порою смерть кричит к Творцу
Куда доходчивей, чем жизнь.
И это тоже ведь итог,
Привет-привет, прощай-прости —
Не только жертва, но и бог,
Кого мы встретим по пути,
Летя в пыли на почтовых,
Как снимут пятую печать, —
Что есть глаза, глаза живых,
И рты живых, чтобы кричать.

Стихи

Царь Иоанн Грустный
За свою бесполезность
И грусть без особого горя
Не прозванный вовсе никак
 
Отрекся бы от престола
Уехал бы к теплому морю
Да кто же его послушает
Сиди и впредь как дурак
 
Сиди и смотри в окошко
Корми собаку и кошку
Верти на пальце кольцо.
 
На нем написана мудрость:
И сытость пройдёт, и скудость,
А ты сохраняй лицо.
 
Пей теплое, если простужен,
Держись как должно мужчине,
Не спрашивай почему,
Не парься про навсегда.
 
Ты здесь бесконечно нужен
Хотя бы по той причине,
Что не делаешь никому
Считай никакого вреда.
 
Среди царей это редко.
Возьми вот с полки конфетку.
 
3-я мировая, Стихи

Сердце людское — плохое хранилище для смертей:
Быстро переполняется, перестает вмещать.
Ирод следит деловито за урожаем детей,
В школах по Вифлеему учат слово «прощать».
 
Пишут его в тетрадях, пишут на черной доске,
Пишут его под диктовку сто миллионов раз,
Что-то оно ведь значит, Господи, фер-то ке,
Надо ведь разобраться, пока не убьют и нас.
 
Дополненная реальность, дополненная войной,
Порою слабореальна, всё ждешь, как включат реал.
Мы там с тобою бывали, закат пылал над стеной,
А мы на стене стояли, и это закат пылал.
 
Поди найди наши жизни, их отдели от костей,
Поди успевай считать по пальцам на сотой руке…
Сердце людское — плохое хранилище для смертей,
Только других-то нету, Господи, фер-то ке.
 
 
3-я мировая, Стихи

Клио, несчастная муза истории,
Снова расплакалась.
Сестра ее Мельпомена в траттории
Снова наклюкалась.


У музы Эвтерпы очередной
Кризис жизни и личности.
Опять никому не нужно, ойёй,
Никакой еённой наличности.


Муза Эрато тихо сидит
Над очередными могилами.
Вон тот был пиит, и этот — пиит,
Оба были чьими-то милыми.

Талия очень старается,
Практически выгорает.
Сказала б, что ей умирается,
Да бессмертная.
Не умирает.
Бессмертные даже когда поломаются —
Не умеют, не умирают.


Каллиопа на грани срыва,
Говорит, ох, тревожно чего-то.
Я только жду перерыва —
И столько мне будет работы.

Терпсихоре и Полигимнии
Попросту очень обидно.
К ним такие приходят противные,
Что им помогать-то стыдно.


И только одна Урания
Спокойна как статуя:
Подумаешь, очередная
Комета в небе сто пятая.
Звезды свой ход не меняют, мон шер,
Вернее, по расписанию.
Кто ещё любит музыку сфер —
Спросите, как вечно, Уранию.

Мельпомена, едва проспавшись, кричит:

— Кто еще будет анисовую?

…А матерь их Мнемосина молчит,

Привычно записывает.

Всё записывает.

3-я мировая, Chretien de Troyes, Raimbaldo, Стихи

Литература ничему не учит.
Она и не должна.
Литература ничего не лечит.
Она и не должна.
Литература — просто частный случай
Отправки чьей-то малой жизни в вечность,
Где всем с поправками на скоротечность
Назначена цена —
 
И слёзы, кровь души, — не просто слёзы,
Когда их кто-то видел и отёр,
И через горы горя, горе гор
Протянутая теплая рука
Упавшего в дискрет маркиза Поза
Горе́ через проливы и века —
И проза, бесполезная как роза,
Живая как река,
Цветёт еще, течёт еще, пока
 
Мы ищем в тёмных звуках утешения
И смыслов Автора в своём движении.