Стихи

3-я мировая, Стихи

Всё своё с собой не унесёшь.
Выбираем главное, ну что ж.
Эту чашку подарил мне папа,
А из той мы в Риме пили граппу,
А зато на третьей — синий ёж.
 
Чашка быть должна всего одна,
Места в багаже не дохрена.
Ноутбук, зарядка, документы
И любви счастливые моменты —
А там, глядишь, и кончится война.
 
Выбираем даже и котов.
Ни один к такому не готов.
Но на рейс одна скотина в руки,
Кто же виноват же (вот же суки),
Если у тебя их пять хвостов.
 
Этот чемодан или другой?
Кто из книжек самый дорогой?
Воскресенья мертвых тоже чаю.
Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао-чао-чао,
Ты пришел нагим, уйдешь нагой.
 
Было-стало, не цепляйся так —
Шаг за шагом следующий шаг,
Где б ты ни был, где б ты ни был, где ты…
Только неразменные берём с собой монеты —
Накопил сокровищ на земле ты,
Вышел перед небом сам дурак.
 
Всё зверьё не влезет в твой ковчег.
Прах ты — прах летучий, человек.
Лучший нам подарок — незаметный,
Очень тихий, маленький, дискретный:
Полюбить отныне и навек.
 
Всё своё с собой не унесешь.
Всё не унесенное есть ложь?
А вот фиг там.
Стихи

(Подарок для Марии в 27-й день ее рожденья)
 
Нуммулит вот любит электричество.
Как же можно не любить электричество,
Если это оно, электричество,
Наполняет светом твой свет?
А еще благое электричество —
Не синоним ни вида, ни величия,
Но само себе безличное величество,
Безвопросный сам себе ответ.
 
— Ну, конец главы, — объявляет хомса
И тихонечко гасит свет.
Значит, завтра к началу главы вернемся,
Или там к середине главы вернемся
И посмотрим, кого тут нет.
 
Это часто важнее, чем кто тут есть,
Так сказать, апофатика, нету-весть:
Невзирая на качество-количество,
Посчитать, чего нетути здесь.
Раз нехватка его так существенна,
То само по себе оно вещественно
И однажды явится, естественно,
Чтобы всё воедино да свесть —
(Вот же умное слово — естественно!
Это так, словно хочется есть).
 
Нуммулит, твоё ты нуммуличество,
А хватает ли тебе электричества,
Или нужен и чай, и свеча, и окно,
Или всё это вместе — одно?
 
Приходи помолчать, нуммуличество,
Тут под лодкой тепло и темно.
Хорошо ведь молчать, когда вместе молчат,
Хорошо нам смотреть в магический шар,
Как и лес превращается в дикий сад,
А и чайник и чашка — в дар.
 
А построим три лодки, брат нуммулит,
Для тебя, и для мамы, и для прочих других,
Чтобы если болит — то нестрашно болит
На привале в недвижном пути —
Чтоб похожее только на нас на самих
Электричество произвести.
 
3-я мировая, Стихи

Вай, спасители мы, освободители.
Освободили мы город от жителей.
Да неправильные там были жители —
Все псиглавцы они, сами видели.
И язык у них какой-то лающий —
Это слышит всяк понимающий.
Хоть на вид они нормальными кажутся,
Ты не верь в них, брат, не примажутся.
И детишки их в колыбели
Говорят, человечину ели.
Где добыли? Да видно, родители
Им скормили освободителей.
Так вперёд, благие воители,
Наши цели — великие цели!
 
И осталось всего-то немноженько,
Скоро всех мы освободим…
…Не смотри, не смотри, божебоженька,
Не смотри, и не будешь смотрим.
3-я мировая, Стихи

Гаруспик по чьим-то кишкам увидал, что война всё идёт и идёт.
Авгуры, следя за полетами грифов, сказали, что будет исход.
 
Великий исход из Саратова в греки, из Питера скажем в Бишкек,
Ловец человеков, лови человека — утёк из сети человек.
 
У тёплого моря, у тёплого моря мы встретимся, друг дорогой,
Не ведаю, вскоре ли или не вскоре, но нету надежды другой —
 
А где-то в снегах словно курос безрукий макушкою держит свой дом
Мой друг одинокий, молясь о разлуке, поскольку о встрече — потом.
 
Сначала уплыть, а потом уже думать, течет ли обратно вода,
И всё возвращается, только вот я никуда не вернусь никогда,
 
Поскольку сильна центробежная сила, поблажек не склонна давать —
Да, всё возвращается, только как было ничто не способно бывать.
 
Мой друг Одиссей отправляет депешу — прочтешь, как сумеешь, сынок:
У теплого моря, коль жрицы не брешут, мы встретимся в надобный срок.
 
И видит оракул в священном экстазе, как солнце встаёт в Костроме,
И лепят детишки из утренней грязи надгробие клятой зиме.
3-я мировая, Стихи

Странствия наши вечные
Сумы наши заплечные
Грехи наши тяжкие
Шаги наши малые
Тела наши ломкие
Дела наши громкие
Дела наши беззвучные
Творения наши штучные
Усилия наши тщетные
Желания наши заветные
Любови наши истинные
И к ним впридачу неистинные
Ложа наши брачные
И ложа наши безбрачные
Обеты наши частные
Связи наши опасные
Друзья наши сердечные
И приступы наши сердечные
(И странствия снова вечные)
Замки наши песочные
Веры наши непрочные
Шуточки наши сальные
Надежды экзистенциальные
Сокровища наши великие —
Подходи, буржуй, глазки выколю:
Глазки выколю — третий откроется,
На чем сердце и успокоится.
 
И пойдешь как днем тёмной чащею
Что-нибудь да отыскать настоящее.
Chretien de Troyes, Стихи

Муджадара, муджадара, много за тебя отдашь!
Драгоценней нету дара — миска супа и лаваш.
Коль ты голодом измучен, коль живот прилип к спине,
Нету благ похлёбки круче, с благодатью наравне.
 
Если ты изголодался по любви за сто веков,
Ни один не скажет «сдался», всякий знает — сам таков.
Как звезда на дне колодца — хлеб, когда ты хочешь есть.
Наплевать на первородство, на утраченную честь,
На колечко золотое, на обеты и семью —
Я и меньшего не стою, я на малом устою.
 
Будем нищи, будем стары, одиноки и мертвы —
Вспомним нашу муджадару из-под полога травы,
Муджадара, муджадара. От тебя я и умру,
О цене не беспокоясь,
Просто лягу в эту повесть
И не встану поутру.
Chretien de Troyes, Стихи

В тот день, когда сказала ты — приди и будь со мной,
Я твердо знал, что быть беде, но не прийти не мог.
От камня из такой пращи, от милости шальной
Еще никто не уходил, и всех помилуй Бог.
 
Богатым сделался бедняк на несколько ночей
И жизнь на части расколол, скудельный свой сосуд.
Я был своим, потом твоим, а нынче я ничей,
Собой влекомый от себя невесть кому на суд.
 
Деревья смотрят на меня, как стража у ворот,
Любая птица на ветвях поет мне приговор,
А я люблю тебя всегда, и это не пройдёт,
Поскольку так сказал Амор. Короткий разговор.
 
Летать возможно хоть куда, а падать — только вниз.
И не подняться больше мне, следов не замести.
Герой-любовник, получи за подвиг главный приз —
Господь по этим же следам придёт тебя спасти.
3-я мировая, Стихи

Те, кто решил остаться, выиграли по-любому.
Не те уже наши силы метаться от дома к дому,
В своем и полба сладка, в чужом и котлеты не любы…
А Ростопчин увозит из Москвы пожарные трубы.
 
Те, кто не смог уехать — никто не заметил пропажи:
Полный Сиротский Дом не вывезешь в экипаже,
Как-то да проживем, французы к детям не грубы…
А Ростопчин увозит из Москвы пожарные трубы.
 
Те, кто хотел остаться, намерены продержаться,
Может, под них прогнуться, а может, и посражаться,
Может, покажем фигу, а может, покажем зубы —
А Ростопчин увозит из Москвы пожарные трубы.
 
Ладно, что будет, то будет, запасемся водкой и житом,
Где наша не пропадала — и склады пока открыты,
Индо ещё побредём, в Австерлице проснемся у дуба…
…Но Ростопчин уже увёз из Москвы пожарные трубы.
Стихи

По Симеону и шапка, говорит пророчица Анна.
Знаю, как это непросто, знаю, и как нежеланно —
 
Что там — родители: дети и однокашники тоже
Кончились на этом свете, кто теперь руку положит
 
На иссуше́нную руку, кто — стакан воды пресловутый,
Кто передержит разлуку с первой смертельной минуты,
Как передержит собаку, когда ты уехал на время —
Разве что я и Небесный: выжить — нелегкое бремя.
 
Выжить и быть одному, имена их пасьянсом слагая:
Кто там во гробную тьму, у кого ещё жизнь, но другая,
Кто в палисаде зарыт, кто в пруду уроненным камнем —
Кто там не дремлет, не спит? Обвинила б Его, да куда мне.
 
Мир и лежит, и бежит к какой-то точке в исходе —
Нам же с тобой надлежит и о Боге, и о погоде,
И о внучатах чужих, и о тощих прихрамовых кошках,
Прихрамывая, послужих, и тебе да найдется немножко
Радости, Божьей заботы: встал и умылся без грусти.
Видишь цветочек? Зафотай. Ноги болят? Да и пусть их.
 
Ты уж дождись, доработай. Скоро, поди, и отпустят.
3-я мировая, Стихи

И явился он к программисту Андрею
И сказал: бросай свои сети и коды,
Свой питон и джаву и базу данных,
Ты отныне будешь ловцом человеков.
Разрабатывать будешь новую базу.
 
Это будет база — всем базам база,
Ни один сетей её не избегнет,
От моей войны не спрячется дома,
Ни в метро, ни на улице, ни у тётки:
Всех мы вычислим, взвесим и подсчитаем,
На подъём их лёгкими посчитаем,
И на ход ноги нальем им по чарке,
Чтобы веселей убивать шагалось:
Аве, Цезарь — грянет радостным хором
Твой улов, Андрей, в котёл отправляясь.
 
А потом ты получишь большую зарплату,
Купишь детям игрушек (автоматиков, танков,
Бетеэрчиков мелких — пускай привыкают),
Купишь корма коту и жене цветочков,
А себе самому — веревку и мыло.
 
И ответил Андрей, во фрунт поднимаясь:
— От такого
Грандиозного
Предложения
Попросту
Невозможно
Отказаться.