Стихи

Chretien de Troyes, Стихи

Родился мальчик, сын вдовы,
Не знающий пока,
Как тяжела Любви рука,
Как горний мир далёк, увы,
А смерть меж тем близка.
 
Я научу тебя всему,
Чем дольний мир хорош,
Что при отплытии во тьму
С собою заберёшь
 
И в сердца малом фонарьке
Затеплишь огоньком —
Как всякий перстный, налегке
На лодочке влеком.
 
Не бойся в мире быть любым —
Он всяко нас сильней.
Кто убегает от судьбы —
Бежит навстречу ей.
 
Ступай, мой милый человек,
Мы встретимся у вод.
Судьба — быстрейшая из рек,
И лодки наши в свой черед
До моря донесет.
 
И в нем иссякнут навсегда
В спокойствии святом
Моя тоска, моя нужда,
Мой прежний смертный дом.
Стихи

Долог ли век шебура?..
Льёт крокодиловы слёзы
Старый Геннадий
У кенотафа пред будкой.
Быть долгожителем — груз
Тяжкий и горький.
Рок непреклонный, Ананке,
Ну-ка ответствуй,
С кем же дружить крокодилам,
Кроме друг друга,
Во избежание скорби?
Чем успокоится сердце?
Мог бы избрать черепаху
Спутницей жизни.
Но черепаха сама не готова
К новым друзьям и соавторам,
Льва проводив
На поля
Вечно доброй охоты.
Стихи

Вольно же рыбам говорить по-рыбьи,
Вернее, со значением молчать,
Колебля воздух под холодной зыбью,
Хвостами со значением качать.
 
Дон Эспадон влачится в гости к скату
Молчать о том, что пена уж не та,
В коралловую каменну палату
Помалкивать заходит мелкота.
 
А под скалой вечерней в час прощанья
Светила с сушей, в золотую тьму
Новейшие образчики молчанья
Поэт-лаврак возносит вслед ему.
 
«Оставим верхний мир сухим и шумным,
Царит молчанье в истинных страстях!»
Всегда приятно вместе с кем-то умным
Примолкнуть по душам о новостях.
 
И не узнать, кому ты самосудом
Послужишь непреклонною судьбой:
Вот ты его кладешь себе на блюдо,
А может быть, философ пред тобой.
Стихи

В доме, который построил Джек-Потрошитель,
Сызмальства знает каждый разумный житель:
Дядюшка Джек О’Лантерн к своим — добряк.
Выбился из своих — значит, сам дурак.
 
Дядюшка Джек к Рождеству наряжает ёлку.
Прячет подарки определённого толка:
Пропуск на выход в сад, проездной на конку.
И для острастки — придушенного котёнка.
 
Будет хорошим детям пудинг и водка.
А для плохих детей имеется плётка.
Вот и она — на гвоздике у дверей.
Знаешь, бери-ка мой пропуск, вали скорей.
 
Прежде б и я с тобой, да ну меня к чёрту.
Дальше, за садом и парком, дорога к порту.
Вместо билета годится матросский труд.
«Дон» или «Магдалина» — оба берут.
Chretien de Troyes, Стихи

Это были славные дни под Древом Познания,
Мы кормили друг друга плодами его с руки —
Еще вкуса ради, до горечи осознания,
Вопреки запретам и времени вопреки:
Так цветут цветы, не ища себе оправдания,
Так любовью в траве зажигаются светляки.
 
Это были святые дни за пазухой Божьей, —
У Него за пазухой сердце Его слышней.
Несмотря на то, что Он теперь не поможет,
Он уже помог, разрешив те несколько дней.
Он ведь верен Себе во всём, а стало быть, может
Сотворить для Себя неподъемнейший из камней,
А потом, улыбнувшись, взять и поднять его махом,
Потому что любовь не ходит рядом со страхом.
 
Это были благие дни молока и мёда —
Несмотря на все, что стало с нами потом.
Ведь свобода любить — единственная свобода,
Остающаяся на кресте или под крестом,
Наш обол Харону, который при горьких водах
В горсть ему изроню сохранившим твой запах ртом.
Chretien de Troyes, Стихи

Вечно плохо, когда появляется трое супругов:
Ведь один из троих не вмещается в Рай.
Или входит один и стоит словно сбоку,
У колонны у входа, и грустно ему,
Сразу и Рай не в Рай, где кому-то хорошему грустно.
 
Как мы будем в Раю?
Как мы будем крутиться в Раю?
Там не женятся, что это значит — как ангелы будем?
И обняться нельзя? Нам же плоть обещали живую,
Обещали печеную рыбу и теплые руки,
А что будет, когда мы за руки возьмемся, что будет!..
Что всегда и бывало, едва мы за руки брались.
Но куда одинокий паломник с просроченным правом
На твоё обновлённое тело — приклонит главу?
Я ли камень ему уступлю, на котором я нынче
Засыпаю, молясь о тебе и о детях твоих:
Ведь в Раю не рожают детей, кто успел — тот успел,
А успевший родиться уже существует навеки.
 
Если просто не впустят меня, избегая триад, кроме Божьей,
Я готов у колонны от входа смотреть, как играют они
С лошадьми и собаками, с агнчиками и со львами
И совсем не грустят без меня — ведь в Раю не грустят.
Стихи

Зачем ты ищешь, что не потерял,
А просто не держал в руках от века,
Скучаешь по тому, чего не ведал,
Присваивая право на блаженство,
Которое представить-то не смог?
 
Любимым быть сложнее, чем любить:
Раз любящий зависит от движенья
Бровей любимого, от звука сердца,
От перепадов боли и надежды —
Ты, подрядившись на благое бремя,
Даёшь обет ему не навредить.
 
Выходит, что и травы под ногой,
И облако, и камни дна морского
Теперь свидетели твоим долгам:
Смотри, как много от тебя зависит,
Коль претендуешь на любовь Творца.
 
Казалось бы — вот мыслящий тростник,
Вот любящий тростник, благой и хрупкий,
Поёт под ветром стеблем пустотелым,
А стихнет ветер — как и нет его.
Зачем такое острое желанье
В настолько жалкий вложено ковчег?
 
Но ты настолько не приемлешь смерть,
Как будто ей не должно быть с тобою,
Как будто ей не должно быть с твоими,
Как будто ей совсем не должно быть.
Пока ты здесь, я тоже в это верю.
Chretien de Troyes, Стихи

Беленький агнец пасется по бережку,
Черненький — мамку сосёт.
Если себя ты не выпасешь бережно,
Кто тебя, милый, спасёт?
 
Беленький агнец не знает о голоде,
Черненький — не насытим.
Нет ничего для тебя в этом городе —
Что же, попробуй с другим.
 
Беленький агнец окажется козлищем,
Черненький — рано под нож.
Жалко обоих, но лучшая помощь им — 
Если ты просто уйдёшь.
 
Черному — пажити, замки испанские,*
Белому — тесно вдвоём…
Вот вам война за наследство Шампанское:
Вся она в сердце твоём.
 
Черненький агнец сбежал бы, да силы нет,
Беленький точно сбежит.
Не обольщайся, все выживут (или нет),
Ты же — далёк и прожит.
 
Гладь их молитвой, судьбой обихоженных,
Холод и скудость терпя —
Каждый пройдёт до пределов положенных,
Кто-то спасёт и тебя.
 
Снег залатает прорехи-проталинки,
Раны бытья и битья —
Где ты, надеждочка, где ты, мой маленький,
Там будет радость моя.
 
 
* Испанские замки — выражение времен Реконкисты, означающее несуществующие фьефы на еще не отвоеванной территории (современный синоним — воздушные замки).
Chretien de Troyes, Стихи

«Что остается от сказки потом,
После того, как ее рассказали?»
 
В плотяном шкафу моей плоти живёт скелет.
Хоть нечасто он проступает на белый свет,
Иногда я под кожей чую каждую кость
В знак обета, что каждый в мире — недолгий гость.
 
Что останется по окончании, мэтр Кретьен?
Мы, похоже, мгновенный свет и нетленный тлен,
Мы друг другу порою свет, а порою — нет,
И у каждого — непременно — внутри скелет.
 
Вы великий мастер ухода — дважды уйти,
Оборвать две лучшие книги на полпути,
Оборвать две лучшие жизни, едва начав —
Каждый право имеет лишиться долгов и прав,
Не закончить, остаться ни с чем, потерять, сломать,
Затеряться на тропах мира, струю поймать
И на ней ускользнуть вовне по лёгким путям,
Без гробниц и могил, без привязок к своим костям.
 
Я бы лучше во прах — дунет ветер, и нет его.
И останется только то, что важней всего:
Всё веселье, что сердце скопило во глубине,
Золотые стены, зелёные воды, светик в окне,
И любимые руки, скользившие по спине,
Все, что было и ныне и присно лучшим во мне,
Недосказанной тайной зависший в луче сюжет.
То, что мы называем душой, и есть этот свет.
Chretien de Troyes, Стихи

Что-то бывшее — не так уже и мало,
Много больше, чем когда и вовсе нет.
Клара Карлу говорит: бери кораллы,
Но оставь ты мне на память свой кларнет.
 
Если сдастся мне, что все же умираю,
Что остались только грустный Бог и я,
Я немножко на кларнете поиграю —
И немножко грусть утишится моя.
 
Ты езжай себе, мой Карл, туда где примут,
Или просто на паломничью звезду —
Вот ее у нас вовеки не отнимут,
И однажды на нее и я пойду.
 
Но когда в чужом краю в ночи усталой
Твои волосы истлеют добела,
Ты, пожалуйста, продай мои кораллы
И купи себе и хлеба, и тепла.
 
…По часовням отдыхая от печали,
Города пересекая напролёт,
Едет-едет бедный Карл между ночами
И кораллы всё хранит, не продаёт.
 
И твердит молитвой старой-незабвенной,
Словно в плащ, в нее закутавшись душой:
«Если смерти, говорила, то мгновенной.
Если раны, говорила, небольшой».