(Гисторическая пиэса о закате Латино-Иерусалимского королевства)
Действующие лица
Ги Первый (и Последний) по прозвищу Неудачник – бедный король.
Его бароны:
Жоффруа – брат
Амори – брат
Гуго – не брат
Онфруа IV Торонский – наперсник
Ибелин – злодей
Заморские гости:
Ричард Львиный Зев – храбрый король
Его Августейшество Филипп – богатый король
Анри Шампанский – соискатель
Сицилийская мафия (приплывшая в самый неудачный момент на корабле «Спрут»):
Гульельмо Длинный Шмель
Коррадо Короткий Разговор
Явление I. Баронский совет в лагере под Акрой. Ричард Львиный Зев – в роли тамады.
Ричард: – Итак, господа, я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. Мало нам того, что осада Акры длится уже чорт знает сколько, а успеха пока не предвидится, так еще и в наших рядах назрел раскол.
Гульельмо Длинный Шмель: – А еще, господа, у нас денег мало.
Бароны (хором): – А это еще кто такой?
Гульельмо Длинный Шмель: – Я, конечно, лицо чисто эпизодическое и вообще на самом деле скончался задолго до этих всех событий, но я настолько колоритен, что не могу не участвовать в повествовании. Считайте, что я воплощаю собой всю остальную сицилийскую мафию. Мы все примерно вот такие, и все, к счастью, не бессмертные.
Коррадо (ударяя кулаком в ладонь со звуком системы «чвяк»): – Разговор короткий.
Онфруа (входит с изменившимся выражением лица): – Осаждая Акру, у меня была украдена родная жена! Лично вот этим сицилийским мафиозой, господа! Я хочу сделать запись в жалобной книге!
Злодей Ибелин: – Хоть ты и Четвертый, а дурак.
Онфруа (оскорбленно): – Нет, я умен и знаю очень много!
Филипп: – Много, да все ерунду!
Онфруа (оскорбленно): – Нет, не ерунду! Нет, не ерунду! Нет, не ерунду!
Злодей Ибелин: – Хоть ты и переводчик, а право слово, жена твоя тут ни при чем. Она внезапно вообще не человек, но служит государственным интересам международной военной политики.
Коррадо (ударяя кулаком ладонь со звуком системы «чвяк»): – Разговор короткий.
Злодей Ибелин (поморщившись): В общем, молодой человек, международная военная политика такова, что нам всем нужОн король.
Онфруа (непонимающе): – Так у нас же есть уже один. Настоящий коронованный. Отлично помню, сам присягал в Иерусалиме!
Злодей Ибелин (поморщившись): – Я думаю, его можно не принимать в расчет. У него даже меча нету.
Онфруа (упрямо): – Зато у его лошади есть! А она ему одалживает меч по первому требованию. Отлично помню, сам видел под Акрой!
Злодей Ибелин (поморщившись): – Молодой человек, международная военная политика такое дело, что требует сильного лидера. То есть такого, который не даст нам всем переругаться. А раз мы все уже переругались, а этот ваш протеже нас не успел вовремя построить и передавить, эрго, на роль сильного лидера он не годится.
Коррадо (ударяя кулаком в ладонь со звуком системы «чвяк»): – Разговор короткий.
Из-за полога шатра выглядывает король Ги, машет Онфруа.
Ги: – Выйдемте ненадолго, родич, разговор есть, и без нас все переругаются. (Кажет из-за спины бутылку.)
Онфруа (к Ги): – Один ты меня понимаешь! (Уходит, у выхода прикладывается к бутылке.)
Злодей Ибелин (поморщившись): – Давайте без них все скоренько решим и опустим уже завесу милосердия над концом этой безобразной сцены. Жену, стало быть, кому – вот ему? И корону неубитого сеньора – тоже? (Указывает на Коррадо.)
Коррадо (ударяя кулаком в ладонь со звуком системы «чвяк»): Разговор короткий.
Филипп (обращаясь к публике): – Совет временно закрывается. Нас всех тошнит.
Явление II. Входят король Ги с Онфруа, опираясь друг на друга, уже без бутылки. За ними братья Жоффруа и Амори (последние всегда выступают хором).
Ги: – Здравствуйте, господа! Сколь здорово, что все вы здесь сегодня собрались! А что это у вас за посиделки, годовщину Хаттина что ли отмечаете? А, никак это у вас баронский совет? А чего ж меня не позвали? Я, как-никак, здешний король!
Филипп (дружелюбно кладет ему руку на плечо): – Просто не хотели вас тревожить, вы, известное дело, человек занятой, то стычки, то вылазки, будто мы не понимаем…
Ги (немедленно растрогавшись): Да что вы, милый собрат, без обид, какие ссоры между христианами! Огласите-ка лучше повестку дня!
Гульельмо Длинный Шмель: – Как я есть лицо эпизодическое и фактически анахронизм, я их вам сюжета ради и заложу. Это они вашу корону делят. А то у них денег мало. А она все-таки золотая.
Жоффруа и Амори (делая шаг вперед, хором): – А что не так с его короной?
Злодей Ибелин берет Ги за левую руку, Онфруа за правую.
Злодей Ибелин (по-отечески): – Молодые люди, сейчас я вам все объясню. Мы тут разработали очень хороший, очень удачный план, всем нравится. Смотрите, объясняю на пальцах. Времена сейчас тяжелые. Ведь тяжелые?
Ги и Онфруа растерянно кивают.
Злодей Ибелин: – Тяжелые! Вот видите, как мы хорошо друг друга понимаем! Идем дальше: нам всем приходится чем-то жертвовать. Ведь приходится?
Ги и Онфруа растерянно кивают.
Злодей Ибелин: – Приходится! Видите, мы с вами совершенно одного мнения. Вот мы тут с господами баронами подумали и решили, чтобы все было по-честному. Вы, молодой человек, пожертвуете короной, а вы, молодой человек, – женой, каждый чем-то одним, чисто по-христиански, и без обид. А дальше все пойдет по плану.
Ги: – Гм. Позвольте узнать, какая же роль в этом плане отводится лично мне?
Онфруа: – Хм. А мне?
Злодей Ибелин: – Разумеется, мы и об этом подумали! Роли вам отводятся, господа, самые непосредственные, в гуще, так сказать, событий. Вы, молодой человек, будете вести военные действия, возьмете нам Акру, а если нет – получите отличный шанс умереть за веру и попасть на небеса. А вы, еще более молодой человек, будете вести все переговоры и выпросите нам крест Господень навроде талисмана, а если нет – получите отличный шанс сгореть на работе и попасть опять-таки на небеса. Что может быть желаннее для истинных христиан?
Ги (к своим баронам): – Какая-то в державе нашей гниль. Что у нас там с подкреплениями?
Жоффруа и Амори (пожимая плечами): – А подмога не пришла. Подкреплений не прислали.
Ги: – Невеселые дела…
Онфруа: – Я человек крайне сдержанный и учтивый, но в подобных обстоятельствах не могу не заметить, сир, что и далее по тексту.
Ги (к Онфруа, с видом человека, которого вот-вот вырвет): Выйдемте, родич, разговор есть, и без нас все переделят. (Кажет из-за спины бутылку. К баронам): – Господа, прошу нас простить, нас призывают срочные дела, и мы на время вас оставим.
Онфруа (к Ги): Один ты меня понимаешь! (Уходят, обнявшись и по очереди прикладываясь к бутылке.)
Явление III.
Внезапно в шатер входят Псиглавцы-униформисты. Не обращая внимания на баронов, вносят и расставляют огромную корзину и огромную банку.
Ричард Львиный Зев: – Эй, эй! А это что еще такое? Мы вроде обед с доставкой не заказывали!
Гульельмо Длинный Шмель: – Потому что у нас денег мало.
Главный Псиглавец (прочим): – Так, так, варенье в угол ставь, и печенье не поломай, башка ты песья! Так, так, заносите… Молодцы!
Ричард Львиный Зев (кладет руку на рукоять меча): – Я, кажется, задал прямой вопрос?
Главный Псиглавец оборачивается, дальнейшую речь произносит, пятясь задом к выходу и кланяясь. Остальные, кланяясь, пятятся за ним.
– Приветствую вас, достопочтеннейшие из франкских войсководителей, да удлинится бесконечно у вас, у кого что коротковато! Господин мой Салах-ад-Дин с семейством, да пребудет с ними милость Аллаха всемилостивого и милосердного, приветствуют вас и посылают в благодарность за неоценимую помощь в разрушении аллахомерзкого франкского тутошнего королевства лучшего варенья, шербетом именуемого, и отличного сарацинского печенья, рахат-лукумом рекомого, с собственного стола. Имеем честь откланяться и пожелать счастливого пути на родину.
Ричард: – Гм… мило и куртуазно с его стороны. Сарацины порой тоже знают толк в вежестве! А я как раз давно проголодался. Угощайтесь, господа.
(Бароны некоторое время жуют в молчании.)
Гуго (через некоторое время): И все-таки, господа, что-то тут не так. Может, конечно, мне кажется… Но, в сущности, местное варенье горьковатое. И печенье заплесневелое. И… с ребятами как-то нехорошо получилось…
Злодей Ибелин (поморщившись): Есть еще один момент, господа. Не побоюсь сказать во всеуслышание, пока эти надоедалы не слышат. Король Ги – неудачник.
Бароны (хором): А, это меняет дело!
Принимаются доедать остатки, толкаясь локтями. К моменту возвращения Ги и Онфруа (опирающихся друг на друга, уже без бутылки) и братьев и корзина, и банка уже совершенно пусты, злодей Ибелин ногой заметает крошки под ковер и прикрывает банку щитом с собственным гербом.
Явление IV. Те же, кроме Коррадо. Входит АНРИ ШАМПАНСКИЙ, соискатель.
Ги (с подозрением): – А это еще кто такой? Тоже соискатель моей короны? Еще один?!
Ричард: – А это мой родственник, навроде кузена. Прибыл из-за Моря по соображениям международной военной политики.
Онфруа (с подозрением): – То есть тоже собирается жениться на моей жене?! Еще один?!
Ричард: – Да далась всем эта ваша жена! Говорю же, по соображениям международной военной…
Онфруа: – Знаю я эту вашу политику… Всем им одного надо…
Ги: – Особо жадным – даже двух … А ваша жена хоть жива… А моя вот вообще – ангел… Выйдемте, родич, разговор есть, и без нас все переженятся. (Кажет из-за спины бутылку.)
Ричард: – Идите-идите, война начнется – позовем.
Онфруа (к Ги): Один ты меня понимаешь! (Уходят, обнявшись и по очереди прикладываясь к бутылке.)
Ричард: – Ну, мессиры, теперича, когда энтих надоедал спровадили, начнемте мужской разговор. Итак. Нам нужОн король. Не заморский, вроде нас с коллегой, который покрестоносит и бросит, а постоянный, тыкскыть, резидент и представитель. Все согласны?
Бароны одобрительно гудят.
Ричард: – Самого себя предлагать как-то нескромно, да и денег из дома что-то не шлют, надо съездить проверить, кто из родственников за мое здоровье так хорошо мое бабло пропивает. Поэтому предлагаю кандидатуру нашего общего кузена Анри. Возражения есть?
Анри: – Нету. Уговорили. Только как же этот… который в короне?
Злодей Ибелин: – Его можно не принимать в расчет. Он неудачник.
Филипп: – Итак, чтобы стать королем, надобно одно из трех. Или родиться старшим, а то и единственным, сыном короля… (Хвастливо поглаживает себя по груди.)
Ричард: – Или чтобы все остальные претенденты передохли… (Хвастливо поглаживает рукоять меча.)
Филипп: – Или жениться на королеве.
Анри: – Она хоть ничего себе, королева эта ваша?
Злодей Ибелин: – Красавица! Пэрсик! Юности цветок! Сам бы женился, да я уже женат. На ее матери.
Анри: – А она согласна?
Злодей Ибелин: – Ой, ну я вас умоляю. Кто ж ее спросит? Вот и мама ее согласна, это главное.
Анри: – Ну, тогда я согласен. Только как же этот… который со словарем?
Злодей Ибелин: – Его можно не принимать в расчет. Он тоже неудачник.
Анри: – И еще ведь был этот… черный, страшный. На вид вполне удачник.
Ричард: – До определенного предела. Его скоро убьют асассины.
Все бароны (хором): – КАК?
Ричард (насвистывая, глядя в потолок): – Кинжалом, наверно… Они завсегда кинжалом, исмаилиты клятые… Ничего святого у них нет, кроме гашиша… Как обкурятся, так и опять за свое…
Все бароны (хором): – А ВЫ ОТКУДА ЗНАЕТЕ?
Ричард (насвистывая, глядя в потолок): – Ой, у меня такие предчувствия бывают. Это я по матушке от Мелюзины унаследовал. Бывало, приснится, что кто-то помер – а он хлоп, наутро и помрет…
Все испуганно переглядываются, будто играют в «Мафию», друг у друга за спинами показывают друг на друга пальцами и вопросительно двигают бровями.
Анри (прерывая молчание): – Ну, тогда за чем же дело стало! Репетируем! (Выхватывает из-за спины букет цветов и падает на одно колено перед пустым местом. Поет:)
Шер ами, у нас в Шампани
Все чутки к твоей судьбе,
Чтоб ты больше не страдала,
Я женюся на тебе!
Бароны хлопают в ладоши.
Филипп (приплясывая): – Не устоит! Точно не устоит! Я бы не устоял!
Ричард (отчего-то покраснев): – Сдерживайте себя, сир, сдерживайте себя.
Гуго (прерывая неловкое молчание): – Сеньоры, и все же один вопрос остается нерешенным. Что делать с этими-то?..
Филипп (недоуменно): – С кем?
Гуго (кивая на откинутый полог): – Ну, с этими. Законными. Нехорошо как-то получается. Не по понятиям.
Немая сцена. Бароны замирают в раздумьях. Слышатся условные звуки раздумий и неловкости, как-то: «Гхм», «Кгм», «Мнэ-э», «Эгм» и так далее.
Ричард (прерывая неловкое молчание): – Эврика!
Бароны (хором и с большой надеждой): – Ну?… У вас что, опять предчувствие? Наследное от Мелюзины?
Ричард: – На этот раз скорее предложение. А давайте их куда-нибудь пошлем?
Злодей Ибелин (разражаясь хохотом и хлопая себя по самому низу живота): – Сир! Вы просто гений!
Ричард (отчего-то покраснев): – Сдерживайте себя, мессир. Я имею в виду, вот, скажем, есть отличный остров Кипр, только что от византийцев отвоеванный, а нам туда и посадить некого, дураков-то нет… то есть, гхм, я хотел сказать, взгляды всех значимых европейских правителей при поддержке Святого Отца нашего Папы прикованы ныне к Святой Земле, а на Кипре слишком сильна угроза одновременно со сторон византийцев и сарацин. И вот если бы нашелся надежный человек, которому больше деваться некуда… То есть я имею в виду, на языке международной военной политики…
Филипп (понимающе): – Да что ж мы, сир, в языке международной военной политике не разбираемся? Всякому ясно, что вы имеете в виду: нужен высокородный барон, да не один, а со свитою, которая его худо-бедно сделает, коему можно доверить охрану столь важного стратегического пункта и притом который ничего у нас не сопрет просто потому, что ему или будет совсем некогда, или по жизни не придет это в голову. А взамен ему приятное что-нибудь можно сделать. Такое, чтобы денег не тратить.
Злодей Ибелин: – Вот королем, например, устно и условно назначить. В ранге приемного кузена. Только чтобы без короны. Она все-таки золотая.
Гульельмо Длинный Шмель: – А у нас, как известно, денег мало.
Ричард: – И будет нам отличный перевалочный пункт на пути оттуда сюда и наоборот – на манер бесплатной гостиницы! С блэкджеком и, ну, вы поняли, господа. С одеколоном «Шипр» в каждом номере. Во всех отношениях удачная идея. Если я не гений, то кто же я?
Бароны (кроме Филиппа, хором): – Слава, слава, слава королю Ришару, военно-политическому гению и носителю архетипа Возвращения Короля!
Филипп (морщась): – Занавес уже, занавес! Завесу милосердия! Кому говорю? Живо! Король я или нет?
Псиглавцы-униформисты с двух сторон задергивают занавес. Из-за занавеса слышатся удаляющиеся пьяные возгласы, блеющее пение хрониста Амбруаза и разнообразные звуки осады Акры.
Явление последнее.
Осторожно отодвинув занавес, на сцену выходят с разных сторон Онфруа и Ги. Сходятся посредине, садятся, прислонившись спина к спине. Ги ставит между ними полупустую бутылку. Дальнейший диалог происходит под медитативное поочередное отхлебывание из оной.
Онфруа: – Вот такая, господа, получилась история про конец Латино-Иерусалимского королевства. Это все не больно, не страшно уже, все эти люди, включая и нас, уже девять веков как умерли.
Ги: – Королевства только жалко.
Онфруа: – Ну и Изабеллу. Жену то есть. Ей-то тошнее всех пришлось.
Ги: – А потом советский историк мадам Добиаш-Рождественская про нас напишет, что мы бывшие люди.
Онфруа (утешительно): – Ничего, сир, зато про вас французский историк месье Жан Ришар напишет, что вы были настоящий рыцарь.
Ги: – А про тебя – сам архиепископ Гильем Тирский, что ты был рыцарь из рыцарей. Это даже еще круче.
Онфруа: – А вы зато нечаянно всего за два оставшихся года жизни оснуете на этом самом Кипре династию, которая просуществует четыре золотых века, в отличие от королевства Иерусалимского, которое вот-вот навсегда исчезнет. А я просто сам собой исчезну. Ну, это все равно намного лучше, чем слушать, что о тебе говорят разные чужие люди.
Ги: – Что-то ты, братец, слишком серьезный. Ты не забыл, что это у нас шуточная пьеса? Смешно должно быть. И желательно глупо.
Онфруа: – Если уж речь зашла о глупости, довольно глупо считать себя победителем только потому, что смог чуть дольше удерживать в руках то, что ты любишь. Смерть все равно их разожмет. Останется только – любишь или нет, а руки так и так придется убрать прочь.
Ги: – Да, если так рассудить и выбирать между двух «не», лучше быть неудачником, чем негодяем. Чем больше нахватаешь, тем смешнее будет публике, когда руки в конце пиэсы насильно разожмут.
Онфруа: – И впрямь, лучше уж лузерами… Не сочтите намеком на ваше фамильное имя, мессир Лузиньян… Это у меня профессиональная драгоманская деформация… Так выпьем же… за что бы нам такое выпить?
Ги: – Предлагаю, пожалуй, за вечное здоровье всех упомянутых… ну, и за успех нашего безнадежного предприятия!
Онфруа: – Это за любовь, что ли?
Ги: – Можно сказать и так! Мы правы, враг не прав! Аой!
Онфруа: – Сир! Вы взрослый, даже уже давно покойный человек и монарх! Сколько раз вас можно просить? Не говорите больше этого слова «аой!»
Ги: – Все, все, обещаю, больше никогда… Аой!
(Уходят, обнявшись и по очереди прикладываясь к бутылке. Из-за кулис слышится нестройное пение то Te Deum, то «А подмога не пришла, подкреплений не прислали…», то «Я спросил у Ричарда, где моя любимая… Ты б еще у Конрада, идиот, спросил», прерываемое взрывами смеха.)
FINIS ET DEO LAUS