Chretien de Troyes

К очищению готово,

Проще и правей,

Все, что было, будет снова,

Только без кровей.

 

Будут наши розы-слезы,

Будем я да ты.

Снег до первого мороза,

Свет до темноты.

 

Каждый ищет очищенья,

Что же с нас возьмёшь:

Кому вины да прощенья,

Кому — страх да ложь.

 

А иному — кромка моря,

Берег — белый лист.

Кто очистился от горя —

Тот уже и чист.

 

Вдаль небес, вдоль небес,

Хоть в сорочке (хоть и без) —

С графским вышитым гербом,

Или просто в ждущий дом,

Ты родишься в должный срок,

Вырастешь, сынок.

Что же делать, что же,

Говорила ты

Бог нам не поможет

Рушатся мосты

 

День непоправимый

Гаснет издали

Не уберегли мы

То что берегли

 

Были, да и сплыли

Дни по глади вод

Все что мы любили

Ветром унесёт

 

Будет горько, милый,

Хоть и не сейчас,

Плоть, души одежду,

Мир срывает с нас,

Так ты говорила —

В промежутках между

Поцелуями.

С кем она там говорит по ночам,

Пальцами ходит по тёплым плечам,

Если давно никого, мой свет,

В спаленке вдовьей нет.

 

«Дом — моя крепость, мой замок в саду

Каждым окошком глядит на беду,

Кто мне прорубит ещё одно —

В Бросселианд окно?

 

Там за лесами турниров пора,

И королева, моя сестра,

Ждёт в Кардуэле того, кто ей мил,

Кто ей себя подарил.

 

Кто ей сказал — вот я весь, бери,

Делай что хочешь, только смотри,

Чтобы, когда я иссякну до дна,

Ты не осталась одна».

 

Много у Бога блага для всех,

Неблагодарность — единственный грех,

Что не прощается, милый друг,

Точит, словно недуг.

 

Муж мой в капелле сторожко спит,

Слушает мир из-под гробных плит,

Мимо на цыпочках проходи,

Тише, не разбуди.

 

Сын мой не слышит из-за морей,

Мы здесь одни, заходи скорей,

В сердце друг другу положим печать,

Будем друг друга прощать.

 

Сладко прощать, когда сам прощен,

Об руку плыть в заоконный сон.

Не забывай о своей Мари,

Просто благодари.

Дорогу, мол, разметало,

Обрушены мосты,

Всего оказалось мало,

Но ты — по-прежнему ты.

 

И как ни богатись ты,

Ценнее бы был стократ

Теперь спокойный, чистый

Всё принимающий взгляд,

 

Который занимает

Пространство любой нужды —

Как радугу принимает

Зерцало тихой воды.

 

И нам бы милость такую —

Смотреть, не смыкая глаз,

Что нового Бог рисует

В рамке из-под нас.

Я слыхал, у Него есть любимчики тоже,

И все время — из младших сынков.

Чья там вера сожмется шагреневой кожей,

Чья там вымахнет до облаков?

 

Ты наследуешь скопом благие наделы,

Никому в своём мире не враг.

Бог не жалует старших, разумных и смелых,

Но тебе повезло — ты дурак.

 

Мы с рожденья бездомны, но дом нарастает

На костях постепенно, малыш.

Птичья стая из дома домой улетает,

Ты завистливым взглядом следишь.

 

Успевай подбирать, что затею терять я,

Уповай — ты рожден уповать…

Никогда, ни за что мы не будем как братья:

Я тебя не хочу убивать.

 

Поэт сказал — любовь проста,

Лишь тех, в чьём сердце темнота,

Бежит она, мой Бог.

Но как мне снова свет зажечь,

Когда свои запасы свеч

Я за неделю сжёг?

 

Я знал, что делал и кому,

На эту будущую тьму

Не сохранив свечи,

И пламя щедро вверх текло,

И было словно днём светло

В сияющей ночи.

 

И Ты там был — Ты был везде:

В моей любви, в моей нужде,

Потом — в моей беде,

Не отделив от света тьму,

И да, Ты прав в Своём суде,

Но рад ли Сам ему?

 

Как хорошо благодарить,

С Тобой спокойно говорить,

Не плакать, не кричать.

Не как приемный — как родной

Положен крепко в мир земной,

Как нА сердце — печать.

 

Но мне не встать, я нынче пуст,

В кустах укрылся — выбрав куст,

Исполненный огня.

Нет слова тише, чем «прости»,

Мне с каждым лишним по пути,

Раз Ты есть свет, теперь свети

Во мне взамен меня.

Родился мальчик, сын вдовы,

Не знающий пока,

Как тяжела Любви рука,

Как горний мир далёк, увы,

А смерть меж тем близка.

 

Я научу тебя всему,

Чем дольний мир хорош,

Что при отплытии во тьму

С собою заберёшь

 

И в сердца малом фонарьке

Затеплишь огоньком —

Как всякий перстный, налегке

На лодочке влеком.

 

Не бойся в мире быть любым —

Он всяко нас сильней.

Кто убегает от судьбы —

Бежит навстречу ей.

 

Ступай, мой милый человек,

Мы встретимся у вод.

Судьба — быстрейшая из рек,

И лодки наши в свой черед

До моря донесет.

 

И в нем иссякнут навсегда

В спокойствии святом

Моя тоска, моя нужда,

Мой прежний смертный дом.

Это были славные дни под Древом Познания,

Мы кормили друг друга плодами его с руки —

Еще вкуса ради, до горечи осознания,

Вопреки запретам и времени вопреки:

Так цветут цветы, не ища себе оправдания,

Так любовью в траве зажигаются светляки.

 

Это были святые дни за пазухой Божьей, —

У Него за пазухой сердце Его слышней.

Несмотря на то, что Он теперь не поможет,

Он уже помог, разрешив те несколько дней.

Он ведь верен Себе во всём, а стало быть, может

Сотворить для Себя неподъемнейший из камней,

А потом, улыбнувшись, взять и поднять его махом,

Потому что любовь не ходит рядом со страхом.

 

Это были благие дни молока и мёда —

Несмотря на все, что стало с нами потом.

Ведь свобода любить — единственная свобода,

Остающаяся на кресте или под крестом,

Наш обол Харону, который при горьких водах

В горсть ему изроню сохранившим твой запах ртом.