Hainaut-Constantinople

Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Мой прежний дом, мой дом печальный,
Как хорошо не жить в тебе,
Грести на свет любови дальней
Навстречу вроде как судьбе!
 
Нужна ли родина живому,
И если да, то на черта?
Пока бредешь от дома к дому,
Дорога благостно проста,
 
Она и милует, и тратит,
Листая книгу бытия —
И никогда тебе не хватит,
Сколь ни читай, а всё твоя.
 
Кому ты брат, кому предатель —
Себе и узник и конвой.
Ты из Вакейраса, приятель.
Но он не властен над тобой.
 
И вроде ты за всё ответил,
И благодать на благодать…
Жених пришёл, никто не встретил —
Так что же, свадьбу отменять?
 
Найдётся кров, найдется место,
Найдётся камешек в праще…
Хватай скорей свою невесту,
Гостей не надо вообще.
Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Умирать не страшно, если ты дурак.
Остальным-то, братцы, страшно еще как.

Умирать — задачка не для слабаков.
Умереть бы быстро: раз — и был таков.

Умереть не страшно. Умирать — еще б.
Перед рукопашной вспомянуть кого б —
То ль кого родного, то ль Господен гроб —

Папу-маму-кошку, это все не грех.
Девушку немножко, ту, что лучше всех.

Всех, кто не обидел, а наоборот.
То, чего не видел — вдруг увижу вот:

Райские донжоны, где никто не враг,
А маркиз Савоны попросту дурак,

Ходит, милый Боже, больше без соплей,
Ничего не может с девушкой твоей.

Вспомнить, как все было, будет и всегда,
Как тебя не смыла Божия вода —

Или просто Бога? Капельку, чуть-чуть.
Умирать немного. Сдюжим как-нибудь.

3-я мировая, Hainaut-Constantinople, Стихи

А смерти нет для тех, кто умирает,
Но у кого мы сами умираем,
Для тех она, конечно, есть.
 
Она имеет форму чемодана,
В который что-то вместе собирали
В дорогу дальнюю на море-горы,
И рюкзака, и тапочек в прихожей,
И этой проспанной насквозь подушки,
И каждого стакана, и футболки,
Скамейки, и колечка, и бульвара,
Всего на свете, ваша честь.
 
Реликвии? Реликвии, конечно.
Вот наш средневековый культ реликвий —
Перо архистратига Михаила,
Тарелка со стола святой Агаты,
Грааль, что помнит губы Господина,
От платья Богородицы клочок.
 
Реликвии, ох якорьки земные,
Что не дают совсем уж отлучаться,
Что держат хоть отчасти на планете,
Любимого немного заземляя,
Чтоб любящему малость прикасаться —
Присутствия не признак, но значок.
 
А у меня есть фантик и таблетка,
И фантик смутно помнит эти руки,
Таблетка тоже что-то, верно, помнит,
И мы плывем в одну и ту же гавань,
Но с разной скоростью, порой на якорь
Вставая где-то перезимовать.
 
А фантик и таблетка возвещают,
Как трубы Наркомпроса возвещают:
«Не вздумай умирать от тех, кто любит,
Не вздумай умирать бесстыдно первым,
И вообще не вздумай умирать».
Hainaut-Constantinople, Стихи

Знаешь как страшно одному засыпать
Ложиться вот в эту пустую кровать
Я спал два года в походной в любой
Но чаял заполнить ее тобой
Как страшно когда уже не наладить
С утра протягивать руку погладить
А там ничего кроме пустоты
А где-то на небе по-прежнему ты
О небе мне ведомо очень мало
Но главное чтобы тебе лучше стало
А я потерплю я терпеть-то привык
На небе-то знают наш фландрский язык?
Но если там разве что на латыни,
Я подтяну, я справлялся доныне.
 
Ты знаешь Кримхильда была права
Не выйдет любить как любит трава
Нельзя жениться на тех кто смертен
Потом на тебе оттопчутся черти
Потом на тебе оттопчется Бог
Он Сам бы не умер, если бы мог
Чтоб Матерь не выла все сорок дней
А вместе с Ней и все те кто с Ней
Но Он не смог, видно, было так надо.
У Него в Раю, говорят, прохлада.
Как во Фландрии нашей, и помнишь, как мы
Пьём горячие вина на пороге зимы —
А у нас очень жарко, не лучше пустынь.
 
Но мы хоть воды раздобыли, аминь.
Но как же нам быть с тобой, милый друг,
Когда мир вокруг, а ты не вокруг,
И как не любить, когда полюбил,
И где бы набрать немножечко сил,
Ведь столько долгов, а песня одна:
Где моя жена? Как моя жена?
 
Ты знаешь, Кримхильда была неправа.
Пока жизнь жива, и любовь жива.
Лучше годы урвать и с собой унести,
Чем вовек не любить, чтоб себя упасти.
Говорил на твоих тут на похоронах
Очень умный клирик, почтенный монах —
Учись, мол, любить, как любит вода:
Она обтекает и дальше течёт
В порогах да в бурунах.
За это воде от людей и почёт.
Чтоб тебя да и не было? Нет, никогда.
Никогда, насовсем, навсегда.
Hainaut-Constantinople, Стихи

Как душно и тяжко в августе, ох, в августе умирать.
Пытаться из кожи вылезти, с одеждою плоть содрать.
Так жаль и себя, и августа. Зимой-то проще, поди.
А море горит за окнами, взывает — приди, приди.
 
И я взываю отчаянно, дыханием за прибой:
Ты слышишь, хорошие парни — они не кончают с собой.
Они о доме заботятся и ходят в Господень дом,
У них даже часто находится, на ком жениться потом.
 
Как прежде, моются-бреются, спасают Город Святой,
И с кем-то в постели греются, в постели моей пустой.
Но ты не женись, пожалуйста. Всё наше было не зря.
Не женятся, пишут, в Царствии. Но я упрошу Царя.
 
«Жил-был благородный рыцарь, жена была у него…»
Короткая вышла сказка, рассказанная на треть.
Подайте воды скорее. Я пью ее за того,
Кто после этой смерти тебе не даст умереть.
Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Что ж это было — так ведь любила,
В сердце носила,
Слышала зов.
Что же за сила нас растащила,
Нас рассадила,
Как школяров —
 
Этого влево, этого вправо,
Этого драться,
Этого с рук.
Кто же вручил им чёрное право —
Нами швыряться,
Милый мой друг?
 
Как я старался, как я цеплялся,
Пел или дрался,
Жаждал и мёрз —
А оказался выброшен к Дзаре,
Море ты, mare,
Море ты, mors.
 
Коль не отринет, сердца не вынет,
Коль не покинет —
то мне и хлеб.
Ой, не меня ли предупреждали,
Правду сказали —
В этой земле
 
Жизнь будет сладкой, жизнь будет краткой,
Стопы обратно
Не повернуть.
Коль не осудит да не забудет,
Больно не будет.
Разве чуть-чуть.
Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Такие времена — сбирают в птичий клин.
Как будто ты одна, как будто я один,
Как будто может стать, что это навсегда,
Что между не прейдёт огромная вода.
 
Как больно уходить, когда кругом своё!
Как рану бередить, чтоб вычистить её,
Отчаянно твердить, мол, так и хочет Бог —
Когда б я только знал.
 
Когда б я только мог
Тебя не пережить, все верно разглядев —
Урсулу на борту и десять тысяч дев,
Апостольский корабль, Бренданову ладью —
Кто волю в холмах вод вершил, да не свою.
Но полно, и кого обманываю я —
Когда бы увидать, где радость ты моя.
 
Во мраке не видать и собственной руки.
Через пролив горят на мачтах огоньки,
И лишь мой бедный взгляд на дальнем берегу
Всё тщится рассмотреть — да, видно, не смогу.
Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Я родился на бегу
И куда-то всё бегу,
Никогда остановиться
Я, наверно, не смогу.
 
Мол, покуда длится бег,
Я свободный человек,
Остановишься — и баста,
Вот и нет тебя навек.
 
А ведь быть — немалый труд:
Все когда-нибудь умрут,
Но пробыть живым до смерти —
Основное дело тут.
 
Путь на путь да дом на дом,
Чуть привыкнешь — и бегом.
Очень быстро жили люди,
Скажет кто-нибудь потом.
 
Быстро жили, вашу мать,
Току реченьки под стать,
Успевали даже песни
По дороге записать.
 
Очень быстрая вода,
Успеваешь не всегда,
Но свобода стоит бега.
— Это больно? — Как когда.
 
Я родился на бегу,
Умираю на бегу,
Умирать немного трудно,
Но, я думаю, смогу.
Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Возвращение в себя —
Возвращение домой
(Нет уж, Боже, нас избавь):
Возвращаешься, а там
Всё крапивой заросло
И заложено окно.
 
Ну и стоило идти?
Только старая свинья
В той же позе все лежит
У порога, как гора:
Будто так и проспала
Эти сто пятнадцать лет.
 
Ну уж нет уж, я пойду
Да подальше из себя,
Что-то новое найду,
Да из кожи выйду прочь,
Да немножечко умру,
Чтобы снова стать живым,
А не эта вся любовь.
 
…Не забуду никогда.
Как сержантик без руки
Помнит, что была рука,
Но умеет без неё.
Вот и я так научусь.
Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Песен не пой —
Разбудишь отца.
У ложа его
Отточенный меч.
Сюда не метнуться,
Туда не убечь.
 
Сердце людское —
Глупый зверёк:
Верит и ноет
Всему поперёк.
 
Былье позабудет,
Утихнет мольба.
Жизни не будет,
Но будет судьба.
Буду одна
Отныне я спать,
А после умру
В чужую кровать.
 
Нет, мне не больно.
Спи-засыпай.
Если не спится —
Руку сломай.
Боль отвлекает
От боли другой.
Спи-засыпай,
Дружок дорогой.
 
И песен не пой.