Он не был суперсвятым, просто не хотел ни в чем этом

Участвовать ни на минуту, и ему было сказано ясно:

Давай, уходи скорее. Бегом беги за сюжетом.

Этот кадавр скоро лопнет, и здесь станет очень грязно.

 

Хватай своих — и вперед, пока что не озадачиваясь,

Что там со школой у девочек и как вывозить собак.

Главное — уходить налегке и не оборачиваясь.

Всегда и отовсюду уходите именно так.

 

Господь управит, воистину, десницею направляя.

Десницей Он выдал паспорт, присмотрит вас ежечасно…

…А жена-то чего наделала. А жена-то дура какая.

И как же жить теперь дальше без этой дуры несчастной.

Ваше нищебродие

Госпожа стабильность.

Для кого вы частая,

Для кого не сильно.

На чем попало вертим

Что у кого в штанах,

Не везёт мне в смерти,

Не доджутся нах.

Что ты здесь любишь?

Что ты здесь потерял?

Из каковских ты будешь?

Насколько ты крепко застрял?

Разве тебе хотелось любить

Какие-то там гробы —

Тебе хотелось свободным быть,

Писать на стене «нет судьбы»,

Играть свою музыку где налетит,

Уехать стопом в Тибет,

А не топтаться, как вечный жид,

Какой-то обратный временный жид,

На этом месте, где всё болит

Проклятые сотни лет

 

Когда я стану чьим-то отцом,

Я прошу мой гроб не любить,

Я прошу забыть про него, забить

Уйти и дело с концом,

Да нахрен сдалась мне такая любовь

От бедных моих сыновей —

Я прошу вообще не иметь гробов:

Сынок, сожги и развей.

 

А можно, потом я просто проснусь

В Тулузе, городе роз,

Откуда не уходил — вернусь,

Не пряча спокойных слёз

О том, что было, и Бог бы с ним,

Не надо ни лена, ни шпор…

«Можно-то можно, дружок Аноним.

Но учти — под стенами Монфор».

Дуб — это дерево. На нем хорошо вешать.

Среди долины ровныя он вечно стоит-растет.

Олень — это животное. Зверь Салдореф — это нежить.

Ты, человек, — это праха персть и песни наперечёт.

 

И то, что поёт у тебя в крови, ты вроде не выбираешь,

Оно само выбирает тебя, как Иона выбрал кита.

Земля — это плоский огромный диск, и если дойдёшь до края

И свесишься с края, и поглядишь — откроется красота.

 

Ты главное вовремя отползи, не бросайся на черепаху,

Оставь в покое слонов, и без тебя им непросто.

Пепельная среда — это день приложения праха.

Земля — это малый остров, а ты, человек, не остров.

 

В мире есть много сил. Придерживайся смертебежных.

Потому что смертестремительные тобою займутся сами.

Россия — наше отечество. Но и это не неизбежно.

Смерть неизбежна. Но и в этом выбор отчасти за нами.

Суперлатив —

Это когда

Ты как Пириф-лапиф

Говоришь что все супер

Притом что тебе звезда

Ты как Чёрный рыцарь

Говоришь — это пустяки

Когда в нынешней позиции

Ты вообще без руки

Когда ты очень крепкий

И вообще без проблем

Но все духовные скрепки

Разогнулись совсем

И рабочий с колхозницей

Разбегаются кто куда

Один с молотом где-то возится,

Другая в раздумьях, не броситься ль

На свое же орудие труда

И поломаны крепежи,

Пролетарий, твою же мать…

Дайте кто-нибудь цепь уже:

Хочу что-нибудь, что терять.

Этот дом и этот сад

Сорок тысяч лет назад

Были чем-то обо мне,

И огонь горел в окне.

Но пришёл широкий ветер,

Сдвинул все на белом свете,

Как большой-большой прибой,

Сдунул с места нас с тобой.

 

Тише, Танечка, не плачь,

Не утонет в речке мяч —

Поплывет в большое море

Там качаться на просторе,

Ты ведь вспомнишь без труда,

Что впадает и куда.

 

Много в мире моря-гор,

А не только бедный двор,

Где стояли те качели,

Где мы жили еле-еле,

Что-то ели, что-то пели…

Чем-то жили с давних пор.

 

Не утонет в речке плач,

Он всплывет потоком соли,

Спросит, хренли и доколе,

Одинокий мой трубач.

 

Много в мире бела света,

Ничего важнее нету,

Чем остаться на плаву.

Мяч плывёт. И я плыву.

Ты живёшь — и я живу.

Собака Кэтти

Осталась одна на свете.

На вещах хозяйки сидела,

Как собаке положено, бдела.

Вот, мол, вернётся хозяйка —

А ты давай отвечай-ка,

Где, мол, моя рубашка,

Не сберегла ты, дурашка.

 

Голова у собаки малая,

Смерть хозяйки туда не вмещается.

Мессу бы заказала бы,

Да собакам не причитается.

Им только ждать причитается,

До последнего, до победного:

Когда весь мир поломается,

Бог выберет самого бедного.

И спросит, и спросит, и спросит,

Какой он тут суд выносит.

 

«Ведь Я, на минуточку, Пантократор,

Во гневе прегрозный, как Терминатор.

Говори, не стесняйся, Кэтти,

Что Мне сделать на этой планете».

 

Ай, да нет тут особенных таин:

Мне б Хозяйку обратно, Хозяин,

И чтобы дом был на месте,

Вот и все нам благие вести.

И в дверях не сгоревшего дома

Всё будет совсем по-иному:

 

Кто обидел собаку Кэтти,

Тому нету места на свете.