3-я мировая, Стихи

Пушки говорят весьма убедительно.
Маленькая Муза сидит в подвале.
Все это, конечно, не очень значительно,
Сколько раз её уже убивали.
 
Даже и Троянская так-то убивала!
А уж Альбигойская, помните сами…
Но потом поднявшиеся из подвала
Щедро подавали, делились голосами.
 
Яблоко войны уже черное-спелое,
Скоро упадёт — вот не нам бы на крыши…
Она бы расстаралась и песенку спела бы,
Да и своего-то голоса не слышит.
 
Что же, помолчим до поры и до времени,
А потом всю правду споем и напишем.
Семечко в земле, не достать им до семени,
Главное — дышать, а мы вроде как дышим.
 
Ну походит беженкой по сёлам и весям,
Выпросить монетку удавалось и в гетто.
Пусть их говорят, что сейчас не до песен,
Но не говорят, что песенка спета.
 
Вздрагивает домик и падает лесенка,
Что-то там бабахает, слишком уж близко…
Маленькая Клио ведёт свою песенку,
Слушает ее подвальная крыска.
 
Слушает и плачет.
3-я мировая, Стихи

— Чижик-пыжик, где ты был
Восемь лет?
— Из Фонтанки воду пил.
Или нет,
Я по Невскому ходил,
По-турецки говорил —
Я ведь в Турцию хотел
Улетать…
А еще меж прочих дел
Как-то в клетке посидел —
Я чего не надо спел
Где не нать.
 
— Чижик-пыжик, чем ты жил
Восемь лет?
— Я чижат своих водил
На балет,
Их пацифики учил
Рисовать,
Книжки добрые любить
И воспитанными быть,
То есть зернышек чужих
Не клевать.
 
В общем был как все на свете чижи,
То по правде выводил, то по лжи,
Свои песенки певал
И ни с кем не воевал,
Лишь немного уставал
Горевать.
 
— Так чего ж ты, глупый чиж,
Нынче плачешь и молчишь?
— Та не маю, твою мышь,
Что сказать.
3-я мировая, Стихи

Где ты был, Адам, где ты был, твою мать, Адам?
Как ты смел позволить себе опять оказаться там?
Или ты не видел, не слышал, не осязал?
Или ты не любил и из ниточек не вязал
Колыбель для кошки, не ведал зло и добро,
Не врастал в облегчённое плотью и духом своё ребро,
Разве ты не хотел с рождения, твою мать,
Всё вокруг осязать, имена рождать-раздавать?..
 
Впрочем, матери у тебя и не было никогда.
Уходи отсюда, вовек не входи сюда.
Возвращайся скорее во прах. Оставь сыновьям…
Впрочем, не оставляй, только не сыновьям, Адам.
 
«Да чего же Вы, Отче, пристали-то так ко мне!
Где я был — известно: в окопах же. На войне».
Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

В небе сияет золото дня,
А Беатриче послала меня.
 
Добрый маркиз прикупил мне коня.
А Беатриче послала меня.
 
Завтра под Зару, а там беготня…
А Беатриче послала меня.
 
Мир перекроен на новый манер,
Птицы крестовые клином галер
Нашим маршрутом летят, гомоня,
А Беатриче послала меня.
 
Если б меня не послала она,
Сколь бы была выносимей война!
 
Было б уместней грустить о войне,
Гробе Господнем и суке-судьбе,
А не о лесенке в дальнем окне,
А не о ней и себе.
 
Надо бы думать о чем-то другом
Или кого-то назначить врагом,
Чтобы он, гадина, был виноват,
Что меня больше позвать не хотят,
Не позовут, не хотят.
 
Пусть виноваты война, сатана,
Но не она, не она!
 
Блещет стальная вода за бортом.
Как-то когда-то воскресну потом.
 
Перетряхнусь, соберусь из кусков,
Снова сбегу от плетей и оков,
 
Мир разглядев и себя сохраня,
Хоть Беатриче послала меня,
 
Сам напишу себе — иль не поэт —
Новую песенку с новым началом,
Что не она. Не меня. Не послала.
Было не так оно, нет.
3-я мировая, Стихи

А зачем у меня болит это глупое сердце
А затем что оно у меня есть
А зачем мне так больно больно больно
А затем что я еще точно жив
 
У меня очень маленькая молитва
Потому что я не великий праведник
Да и молитвы великих праведников
В определённые моменты очень малого стоят
Моя маленькая молитва не остановит войну
Она точно не воскресит убитых
Но она все же может чуточку-чуточку
Самую маленькую чуточку
Продвинуть в очереди на границе
Машину тех кто бежит от дракона
Автобус тех кто срочно выезжает
Тех кто с собачкой в переноске застрял на КПП
 
Моя молитва — молитва убегающего
Привыкшего бежать от тех кто убивает
Или хотя бы грозит убить важную часть меня
Я не боец, но я профессиональный беглец
Привычный бежать оттуда где делают больно
Многое знающий о свободе и несвободе
 
А тех кто выбрал остаться там где больно
Или не выбрал, а просто остался там где делают больно
Я могу зажмурившись поручить святому Франклу
Святому Корчаку, святому Гаазу
Святому графу Онфруа, святому Сент-Эксу
Святому Бёллю, который стал святым
Когда завещал всем плюнуть на его памятник,
Потому что «Генри не герой. Вообще не герой».
Их молитвы намного сильнее моей.
 
Настанет лето, мне перестанет быть больно
Или хотя бы станет поменьше больно
Кончится война, мне перестанет быть больно
Или хотя бы станет поменьше больно
Христос воскреснет, мне перестанет быть больно
Или хотя бы станет поменьше больно
Но пока, раз уж мне так больно больно больно
Пусть эта боль станет хотя бы молитвой
За тех, кто сейчас застрял на польской границе.
3-я мировая, Стихи

Можете вы представить, что ваш дорогой муж,
По имени например Иван Иваныч Иванов,
С которым вы под сенью цветущих груш
Обнимались практически без штанов,
 
Можете вы представить, что ваш дорогой сын,
Который еще недавно смотрел «Ну, погоди»,
Который вместо каши выклянчивал мандарин,
Который вас на прощание притискивал к груди,
 
Можете вы представить, что ваш дорогой брат,
С которым вы резались в шахматы и в лото,
Что ваш троюродный дядька — вам читавший «Вишневый сад»,
Что ваш дурак-одноклассник, что ваш знакомый никто —
Внезапно подастся в герои пьесы «Вишневый ад»?
 
Что этот ваш кое-кто — изнасилует и сожжет,
Выстрелит деду в затылок, пропорет ребёнку живот —
Когда же и как он успел превратиться вот в это вот
И нынче в Безьере, Гернике и Буче живое жрёт?
 
И думаете, он этого черта назад изблюет изо рта,
И сможет партию в шахматы, а потом погладить кота?
 
Кому бы простить, что вовек не прощается,
И как бы смочь угадать,
В какой же момент оно превращается
И как нам с тобой успеть
Бежать
Или бить
Или умереть,
Чтобы этого не застать.
3-я мировая, Стихи

С той стороны Луны
Луняне бегут от войны.
На той стороне Луны
Вдруг стало много войны.
 
А на нашей на стороне
Что-то места и не вполне,
Потому что, братцы, луна —
Она ведь у нас одна,
На вторую такую луну
Не хватит чугуну.
 
И которые с той стороны,
С той стороны войны
Прут на нашу на сторонУ —
Они нам разнесут Луну.
 
На той стороне луны,
Говорят, луняне черны,
Не такие они, как мы,
Рождённые среди тьмы,
И про их гореса-голоса
Не ведают небеса,
Потому что туда сто лет
Не попадает свет.
 
Сидели бы лучше они
И дальше в своей тени,
А то убывает Луна,
Нам самим-то стала тесна…
 
…А на небе парад планет,
Но другой Луны в небе нет,
И летит, и плачет Луна,
И всё убывает она.
Chretien de Troyes, Стихи

Из роддома тебя принесли вот сюда,
Будь же этим счастлив и горд.
И запомни, что родина — навсегда,
От нее не спасает твоя звезда,
Не помогут ни Бог, ни чёрт.
 
Ты обязан любить этот сирый дом,
Он — ядро на твоей цепи.
Волоки его дальше, гордись ядром
И терпи, я сказал — терпи.
 
Не молись далёкой и злой звезде,
Чтобы стала тебе родной —
Поцелуй же родину, сын, везде,
Где дотянешься, и не ной.
 
Где-то строгие рыцари едут вдаль,
Их щиты — нестерпимый свет.
Ты навеки валлиец, о Персеваль,
Не пытайся смотреть им вслед.
Камелота нет, Кардуэла нет,
Эта чашка и есть Грааль.
 
Пригодись где родился, не смей спасать,
Что останется от тебя,
Каплей камень милых руин дробя —
Эй, куда ты? Стоять! Стоять…
Стихи

Порой мы все бываем одни,
Даже когда вдвоём.
И тропы мира тонут в тени,
И в глубине мерцают огни
В старом пруду твоём
 
И говорят — Ивонн не с тобой,
Но ты все равно люби,
Как можешь люби любовью любой,
Поскольку сердце, дающее сбой,
Дороже, чем целое,
Слезою камень сердца дроби,
Живым его делая.
 
Подумать только, Ален-Фурнье
Из департамента Шер,
Как мало мира на этой земле
И как он мерило мер
И выдаётся не по заслугам
Даже в смертной тени —
Порой мы все бываем друг с другом,
Даже когда одни.
 
И люди друг другу не только боль,
А всё же какой-то свет,
Хотя и в том, что станет с тобой,
Ни правды ни смысла нет,
Но мы их найдём и спросим «зачем»
Где раньше было «за что».
И Бог ответит каждому-всем,
Что это прекрасное не насовсем
Просыпано-пролито,
Потеряно-прожито —
 
И вдруг да мы не мука, а семя,
Задел на новую рожь?
 
А ты станешь классиком в двадцать семь,
Поскольку в них и умрёшь.
Raimbaldo, Стихи

Всякой твари, известно, по паре,
А удачливым — две или пять.
Просыпайся в привычном угаре,
Сонно щупай пустую кровать —
Шелкопряд, как известно, непарный,
А какие умеет шелка!
Ты сумеешь не хуже,
Ты ведь Господу нужен
И себе ещё нужен пока.
 
Шелкопряд, как известно, непарный
И таким проживает свой век,
Но сподобился как-то коварно
К дядьке Ною пролезть на ковчег.
И, уверенный в собственном даре
Продавца небольшой красоты,
Он себя сохранил,
Потому что творил,
Так сумеешь, сумеешь и ты.