Стихи

Hainaut-Constantinople, Raimbaldo, Стихи

Такие времена — сбирают в птичий клин.
Как будто ты одна, как будто я один,
Как будто может стать, что это навсегда,
Что между не прейдёт огромная вода.
 
Как больно уходить, когда кругом своё!
Как рану бередить, чтоб вычистить её,
Отчаянно твердить, мол, так и хочет Бог —
Когда б я только знал.
 
Когда б я только мог
Тебя не пережить, все верно разглядев —
Урсулу на борту и десять тысяч дев,
Апостольский корабль, Бренданову ладью —
Кто волю в холмах вод вершил, да не свою.
Но полно, и кого обманываю я —
Когда бы увидать, где радость ты моя.
 
Во мраке не видать и собственной руки.
Через пролив горят на мачтах огоньки,
И лишь мой бедный взгляд на дальнем берегу
Всё тщится рассмотреть — да, видно, не смогу.
Стихи

Со-страдание. Со-веселье.
Со-трапезники. Со-похмелье.
Со-участие. Со-неучастие.
Со-причастность. Со-беспристрастие.
Со-зависимость. Со-кранты.
 
Нет, пожалуйста. Я — не ты.
ерунда, Стихи

Погода была феерическая. Принцесса была сферическая.
И, разумеется, в вакууме. Сидела в оном, как в раковине.
Вернее, на месте бежала. Дистанцию не держала.
Погода была фаллическая. Принцесса была психическая.
Металась внутри себя самоё, ища, где же тут Грааль и копьё —
Вопросов скопилось воистину много, да некому их задать, кроме Бога.
А Он отвечает, когда молчишь. А трудно молчать, когда весь кричишь.
Погода была критическая. Атака была паническая.
Но нельзя же все время бежать. Будет срок замереть и дышать.
 
Погода была кривая. Принцесса была живая.
Стихи

Свободой можно делиться, как можно делиться болью.
И боли станет чуть мене, свободы станет чуть боле.
 
Костлявая ходит близко, круги нарезает тесно,
Но мы еще потанцуем, иначе неинтересно.
 
Но мы еще пофехтуем, походим цветущим лугом,
Но мы еще повоюем — вот только бы не друг с другом.
 
Ты помнишь, как мы смеялись, делясь уже чем попало,
И все это в самом деле, не так уж его и мало,
 
Ты только помни, мой милый, как дьявол картинку сменит,
Что все это было правда — никто ее не отменит.
Оно никуда не сплыло и было для нас, про нас.
И все это тоже правда.
Не только то, что сейчас.
3-я мировая, Стихи

Просто поверьте, что эти «они» вас правда хотят убить.
Если они говорят, что хотят — они правда хотят вас убить.
Потом выбирайте, что правильней делать — бежать, замереть или бить,
Но первым делом просто поверьте, что они хотят вас убить.
 
Когда говорят: вы в общем неплохи, но есть конкретный вопрос,
Когда говорят: мы типа дружили, но нынче обрублен трос,
Когда говорят: вы в сущности мусор и генетический вброс,
Когда говорят: «Вас нужно убить» — примите это всерьёз.
 
За то, что вы спите с женой, а не с мужем. За то, что вы против войны.
За то, у вас неправильный паспорт, и с ним вы тут не нужны.
За то, что у вас неправильный хайр, и он супротив страны.
За то, что вы просто родились там, где в принципе не должны.
 
Когда вам сказали: мил-человек, ложитесь, хватит трубить —
Вы просто примите это на веру: вас правда могут убить.
Не прекращайте дышать и трубить. Не прекращайте трубить.
Когда говорят, что вас нужно убить, не дайте себя убить.
Honfroy de Toron, Стихи

Я нынче песок под ветром. Песок ни о чем не плачет.
Не ждёт и волны прилива, он больше не выбирает.
Живёт ли он — не уверен. Он просто не умирает.
Он значит берег иль дюны, но сам ничего не значит.
 
Любовь песка незаметна, любовь песка неответна,
Однако она скрепляет, однако она влияет.
На что она там влияет? На то, что никто не знает:
Песчинка — камня слезинка, невидима и сюжетна.
 
Я буду ждать, сколько нужно, себе же опорой буду.
Я был опорой для многих, я был расшатан, но верен.
Я был неделей без хлеба, я был в дороге без храма,
Но храм я выстроил в сердце и стал в нем вином и хлебом.
 
Я — молча — песок под ветром. Я есть, как это ни странно.
Казалось бы, столько умер, и нет на жизнь моей воли…
А море шумит морское, уносит приливы боли,
И я еще кем-то буду, хотя никем и не стану.
3-я мировая, Стихи

Во дни сомнений,
Во дни тягостных раздумий
Нет у меня поддержки
Нет у меня опоры
Есть лишь язык чтобы плакать,
Есть лишь глаза чтобы видеть.
 
Язык — это чтобы плакать.
Чтобы в любви признаваться,
Чтобы рассказывать сказки,
Чтобы молиться Богу,
Чтобы рассказывать книги,
Чтобы рассказывать правду
И чтобы лгать, если надо.
 
Какой уж он там могучий —
Из огня никого не выносит.
Какой уж он там правдивый —
На нем достаточно лгали.
Какой уж он там великий —
На нем матерился Лёша
Из двадцать второй квартиры,
Который повесился в мае.
Язык всегда побирушка,
Всё прибирает в котомку.
 
Такой же, как все другие:
Поплачем и по-французски,
Поплачем по-итальянски,
По-украински поплачем.
В отчаянье впасть при виде
Того, что творится дома,
Всегда было слишком просто,
А нынче-то и подавно.
Словечки тут не помогут.
 
Тихонько пой свою песню,
А вдруг кого-то утешит.
Стихи

Эти гребаные качели,
На которых летаем мы,
Совершенно осточертели,
Как осколки чумной зимы.
 
Иногда умереть не страшно,
Но по факту страшно — как жить.
Боже милый, это не брашно,
Можно этим нас не кормить?
 
А качели летать горазды,
И не хочешь — с ними лети…
Эй, крылатые, хватит, баста!
Я хочу наконец сойти!
 
Но нельзя. Еще круг не дОжит.
Зацени незакатный свет.
Ты немало ещё тут сможешь,
Недопонят еще сюжет,
 
Жизнь сладка до последней капли,
Сколько б капель ни натекло,
Замедляйся, подумай, так ли
В самом деле нам тяжело.
 
Надо помнить доброе, злое,
Всё расслышать, сдаваясь в плен.
Вот Чадаев помнит былое,
Вот всё помнит Виллардуэн.
 
И, за прошлое беспокоясь,
Чтоб жилО до судного дня,
Я сижу и играю в поезд,
Отбывающий без меня.
ерунда, Стихи

Добрый доктор Айболит,
У него перитонит,
И отит, и паротит,
А еще панкреатит,
А еще душа болит
О судьбах нации
И способах эмиграции
Хоть в Африку под предлогом вакации,
Но сперва бы выйти из реанимации.
 
Даже добрых докторов
Жизнь фигачит будь здоров.
Стихи

Снега, пески, Волынь, Катынь,
Сто миль под килем кораблю,
Мир расшатался, но прикинь —
Я все еще тебя люблю.
 
Перетряхнувшись десять раз,
Давно без задницы ковбой,
Я все еще такой сейчас,
Как тот, кто кровь мешал с тобой.
 
А ты такой же Годфруа,
Хотя уже совсем не тот,
Такой же Гай, и все права
С тобой на город Эсгарот.
 
И где горит-поет звезда,
Всё так же помним мы вдвоём,
И все еще идём туда
И как-нибудь да добредем.